Интервью с Туомасом для Orkus, 2005
- Источник: Orkus, 2005
- Автор: Daniela Sickinger
- Перевод: (с) Freeze
Навстречу новым горизонтам
Для Nightwish царят сейчас действительно золотые времена: их абсолютно грандиозный альбом ONCE собирает повсюду благородный металл (имеется в виду золото/платина — прим. пер.), вместе с тем обеспечив, почти без исключения, распроданные концерты по всему миру. Но всё же время от времени успех показывает и свои теневые стороны. Так, лидер группы Туомас Холопайнен должен был во время турне в конце февраля в один из и без того редко выпадающий свободный день, несмотря на грипп, мчаться в Хельсинки, чтобы поприсутствовать на блестящей церемонии «Emma-Gala», так как у Nightwish был шанс взять наиболее востребованный и кроме того самый важный финский музыкальный приз...
Orkus: Что значат для вас подобные награды?
Tuomas Holopainen: Они очень лестны. Мы были номинированы в пяти различных категориях и, кроме того, получили две специальных «Emma», это значит, что в общем мы внесли в копилку 7 номинаций, это, я думаю, рекорд. Само по себе это уже круто, но в тот момент у меня было не очень-то и большое желание специально лететь в Финляндию и на следующее утро уже снова назад в Швейцарию. Но это то, что просто нужно делать.
O: Значит на специальных наградах у вас не было конкуренции?
TH: Точно, так как «Emma» за самый продаваемый альбом года была на этот раз наша. И другая — для группы, самой успешной вне Финляндии. Каждый год выбирается команда, и в этот раз это были мы. В прошлом году, кажется, приз ушёл HIM, до этого — Bomfunk MC's, а ещё раньше - The Rasmus...
O: Насколько важна победа для тебя?
TH: Собственно, вообще не важна. Есть одна премия — «Группа года», за которую фаны голосуют. Получить её уже довольно хорошо. Однако, в общем-то, это для меня не слишком значимая вещь, поэтому я особенно и не волновался. Я бы лучше остался на день в Германии и поспал. (смеется)
O: Перед туром в феврале у вас была небольшая пауза. Как ты провёл свой отпуск?
TH: Сначала я запланировал путешествие на четыре недели в Тайланд, что я по причине события там (наводнение в Юго-Восточной Азии в конце декабря — прим. авт.) не сделал, поэтому провёл большую часть времени дома, и лишь одну неделю в Лапландии покатался на лыжах. Группе безусловно была необходима эта пауза, потому что после того, как мы были около 6-ти месяцев в туре, все чувствовали себя так устало и опустошённо, что последние концерты в декабре были самыми плохими из сыгранных нами. Но теперь мы снова полны энергии.
O: В общем, перерыв пошёл на пользу. Или после определенного напряжения тебе снова станет скучно?
TH: Теперь, после этого месяца, я ощущаю, что это было правильное время снова отправиться в дорогу. Продолжительность паузы была в самый раз.
O: Чего тебе не хватает больше всего, когда ты находишься вдали от дома?
TH: Уединённости и спокойствия. В туре царит продолжительная спешка и никогда нельзя побыть одному. Разумеется мы делаем так, что каждый в гостинице получает отдельную комнату, чтобы было хоть немного личной жизни. Хотя это кажется относительно неважным, но тем не менее, имеет очень большое значение. По меньшей мере у каждого есть возможность провести вечер, ночь и следующее утро самим с собой, а не постоянно с кем-то вместе.
O: С концертом в штутгартском «Schleyer-Hall» 28 февраля вы могли установить рекорд в вашей карьере в отношении проданных билетов. Что значат для тебя такие цифры?
TH: Это был самый крупный концерт, который мы сыграли до сегодняшнего дня в наших турне. Всё же, честно сказать, для меня в принципе всё равно, выступаю ли я перед 1.000 или 10.000 зрителями. Это не играет в действительности большого значения. На фестивалях это кое-что другое, перед ними я боюсь по-настоящему, так как там, опять же, царит спешка и огромный шум, нет никакого саундчека и всё такое. Это не очень нравится мне, но на выступлениях в залах нет разницы, пришли 1.000 или 10.000 человек.
O: Да, конечно, но атмосфера всё же в чём-то другая...
TH: Конечно, но трудно сказать, что лучше. Естественно 10.000 фанатов делают больше шума, и это в определенной степени содержит свои плюсы. Но маленькие концерты дают также хорошие эмоции, так как можно ближе общаться с публикой в интимной обстановке.
O: Ты говорил уже, что не особенно любишь фестивали, но всё же на двух вы в этом году будете поддерживать Motley Crue и Iron Maiden. Есть ли у тебя какие-нибудь особенные воспоминания, связанные с этими старыми богатырями металла, например из твоей молодости?
TH: Честно сказать, Motley Crue никогда не были в моём вкусе, и я не являюсь поклонником этой группы. На их альбомах хороший звук, и у них есть несколько хороших риффов, но у меня нет ни одного их диска, и вряд ли в будущем приобрету. С Iron Maiden уже кое-что другое — я думаю, каждый Metalhead на свете хорошо к ним относится, так что я этому действительно рад, хотя также они не были никогда слишком значимой вещью для меня. Этим для меня всегда были Metallica и Pantera, по крайней мере в отношении металл-групп.
O: В этом году вам впервые предстоит тур по Японии и Австралии. Что вы ожидаете от него?
TH: Собственно, ничего. Это, конечно, увлекательно — открывать новые страны. Единственное, что нужно сделать, это завоевать публику. Это в любом случае грандиозно, и так как мы едем в Японию как разогрев для Angra, это значит для нас хорошую начальную позицию как Supportact (улыбается). Австралия — это тоже супер, так как это страна, в которой я всегда хотел сыграть. Не спрашивайте меня почему, я не смогу это объяснить, но в Австралии есть для меня что-то экзотическое, вероятно потому, что она так далеко расположена.
O: Для вас всё фантастически идёт, по крайней мере относительно карьеры. Можешь ли ты после такого сказать, что ты удачливый человек?
TH (после размышления): Эмм... Да, безусловно. Хотя нет, не безусловно, но конечно, я удачлив. Я делаю то, что хочу делать, единственное, для чего я есть, и это получается действительно очень хорошо. Конечно, тем не менее, хочется стать лучше и оставаться на плаву... Всё же я не могу жаловаться. (улыбается)
O: Сложно ли, учитывая ваш успех, не зазнаваться?
TH: Наоборот, очень просто. И я думаю, что это будет с каждым разом легче, так как успех прежде всего научил меня быть скромным. Не знаю, откуда это идёт. Собственно, ещё никто из группы не вёл себя как урод (употреблено Arschloch- прим. пер.), хотя несколько первых признаков этого было во время Wishmaster. Но я считаю, что группа переживает самый опасный момент, когда она только начинает добиваться успеха.
O: Как ты в основном определяешь удачу?
TH: Удачу? (Долго подумав) Хм, совершенно без удачи не будет никакого успеха, но, тем не менее, удачу также можно и заработать, по крайней мере мне так кажется. Если для этого достаточно хорошо работать, тогда появляется и удача. Это тяжело объяснить, но в музыке это точно так же, как и в спорте.
O: Предпринимаешь ли ты что-нибудь, чтобы осуществить свою самую большую мечту: однажды написать саундтрек к фильму?
TH: Сейчас у меня небольшая боязнь перед этим, так как если я получу такое предложение, я попаду в довольно неприятную ситуацию, потому что я по-прежнему хочу отдавать всю свою энергию Nightwish и помимо этого мне бы не хотелось иметь действительно крупные проекты. Таким образом, я подожду дня, когда у меня не будет больше охоты к концертам и Nightwish. Но, тем не менее, я сейчас пытаюсь войти в контакт со своим большим кумиром Хансом Циммером (Hans Zimmer). У него и у Nightwish один издатель, и я встретил одного человека, который лично знает его, и он хочет послать ему наш актуальный CD (ONCE). Возможно, он даст свои комментарии к нему. Это было бы просто великолепно!
O: Так как ты затронул уже день, когда ты закончишь с Nightwish - есть ли у тебя уже представление о том, как ты хочешь провести свой закат жизни?
TH: Всё, что я могу сказать на это: до самой смерти я буду заниматься музыкой. Возможно больше не на профессиональном уровне, а только для удовольствия, но моя жизнь — в написании песен. Это не надоест мне, пожалуй, никогда. Вероятно, вдобавок к этому я буду делать ещё что-нибудь другое, но в любом случае я буду заниматься музыкой до своего конца.
O: Размышляешь ли ты о вообще смерти?
TH: Я размышляю даже очень много об этом и... (Немного помолчав) Как бы сформулировать, чтобы не банально звучало? Я знаю, что для меня в жизни есть ещё много того, что надо открыть или испытать, но всё же, если бы я завтра умер, я ушёл бы как счастливый человек, так как я уже увидел много и испытал много и, если бы я снова посмотрел с моего облака на этот отрезок жизни, я был бы очень счастлив в этот момент, так как у меня была возможность сделать все эти вещи. В любом случае, теперь я не хочу растрачивать свою жизнь, а совсем наоборот.
O: Большего вообще просто невозможно достичь в земном существовании... После того, как ты представил приятную картинку на облаке — веришь ли ты в жизнь после смерти?
TH: Не уверен в этом. Я отношусь к таким вещам по-разному, и иногда обидно, что у меня нет сильной веры. С другой стороны, я считаю всё возможным, начиная от жизни после смерти, заканчивая НЛО, но я не стал бы это утверждать. Я также не верю в Бога, хотя я считаю вполне возможным его существование. Но всё же, никто не может этот вопрос подтвердить или опровергнуть со стопроцентной уверенностью.
O: А происходили ли с тобой когда-нибудь сверхъестественные события, к примеру явление привидений?
TH: Однажды я играл с Ouija-Brett (смеётся) (пардон, не знаю, как перевести — прим. пер.), и это было довольно жутко. Мне было двенадцать или тринадцать, не знаю точно, что там произошло, но эта чёртова штука двигалась как сумасшедшая. Честно! Хотя в итоге не было никакого смысла, никаких слов, ничего, но мы вчетвером действительно чувствовали присутствие какой-то силы. Может, в наших пальцах, не знаю. Во всяком случае я помню, что это было в некоторой степени страшно. И хотя больше у меня нет подобных случаев, я по-прежнему верю, что есть какая-то высшая сила, будь это Бог, природа или духи мертвых. Иногда бывает просто такое странное ощущение. Также я молюсь почти каждый день, хотя я даже не знаю кому. Просто чему-то сверхъестественному, так как я верю, что всё-таки что-то есть, и уже не раз замечал, что эти молитвы были услышаны. Это то, что я действительно испытал.
O: Дают ли тебе эти молитвы ощущение силы или внутреннюю стойкость?
TH: Я не знаю, так как, как уже сказано, я молюсь не христианскому Богу, не Гее (Богиня Земли — прим. авт.) или ещё кому-либо, но я действительно чувствую, что это как... скажем: есть ангел-хранитель, на которого можно положиться, если у тебя больше нет никого. И определенным способом я чувствую присутствие — возможно это что-то психологическое, а может быть и реальное.
O: Молишься ли ты в определенных ситуациях, например с просьбой о помощи?
TH: Если я себя действительно плохо чувствую или нахожусь в безвыходном положении... Иногда говорю просто «Спасибо», когда вспоминаю о том, что хорошо прошло.
O: А как у тебя со сновидениями? Веришь ли ты, что это послания подсознания?
TH: Без понятия. Я просто считаю, что сны — это возможность всё, пережитое днём, обработать и привести в порядок. Несколько раз происходило во сне так, что я чувствовал себя посреди сновидения реальным, это очень странное ощущение. Я помню, как однажды я видел себя, катающимся на водных лыжах на озере и совершающим длинные прыжки в воздухе, и сказал себе: «Это происходит не по-настоящему, я же не могу так. Стоп — я сплю!» Это происходило в моей жизни примерно три или четыре раза. Это длится не слишком долго, лишь пару секунд до пробуждения, но они очень своеобразны...
O: Помнишь ли ты, что тебе в последний раз приснилось?
TH: Я редко помню свои сновидения; самое позднее забываю через час после пробуждения. Я знаю только, что мне снится очень много и у меня, собственно, не бывает ночей без снов.
O: А можешь ли вспомнить какой-нибудь кошмар?
TH: Относительно часто я вижу себя падающим. Это происходит неоднократно в год и всегда так, что я падаю, падаю, и падаю, — к тому же с очень большой высоты — вижу приближающуюся землю, при этом думаю, что я умру, и затем просыпаюсь. Это настоящий классический кошмар, и я уверен, что у Фрейда было готовое объяснение для этого. И другой — оказаться обнажённым в общественном месте. Это ещё одна классика, это мне, как и многим другим людям, снится чаще всего, не знаю почему.
O: В зависимости от интерпретации должны такие сновидения символизировать определенные препятствия или страхи. Ты не считаешь, что они отражают твои чувства из жизни?
TH: Конечно, я убежден в том, что они связаны с реальной жизнью. Может быть у меня эти сновидения потому, что я очень неуверенный человек с низкой самооценкой. Здесь есть связь с уверенностью...
O: Под конец ещё вопрос: что ты лично ожидаешь от 2005 года?
TH: Хотелось бы просто, чтобы для группы, персонала, менеджмента - для всех — было хорошее время в туре. Это самое важное. Всегда бывают плохие дни, когда говоришь себе, что мы делаем здесь только нашу работу. Я хотел бы, чтобы мы были друг с другом как семья, и надеюсь, что группа в конце года все ещё будет вместе.