К стихам можно относиться по-разному, но сложно отрицать тот факт, что красивые искренние стихотворения задевают в душе какие-то потайные струны..
Хорошие стихи, согласитесь, встречаются не очень часто. Если и удается найти что-то стоящее, нужно еще умудриться не потерять (не все же добровольно учат наизусть )
Так что появилось такое предложение: почему бы не помочь друг другу находить новые замечательные стихи? ; ) Всегда интересно открывать для себя как что-то неизвестное знаменитых авторов, так и очень красивые стихотворения пока что не достигших широкого признания поэтов.
Творчество этой девушки открыла для себя достаточно давно... пишет действительно потрясающие (на мой вкус) стихи.
Одиночество – это такая привычка прощаться.
Ухожу от себя, чтобы было к чему возвращаться.
Я меняю любовь на осеннее горькое пламя.
Это значит, что мы никогда не расстанемся, память.
Эти лица во тьме, безымянные красные даты,
Оловянная жизнь навсегда забривает в солдаты,
Предпоследний трамвай, и морщина на профиле четком,
Ненавязчивый джаз, и герой отбивает чечетку,
Героиня кротка, подчиняясь иллюзии ритма.
Все могло быть и так, только я не люблю алгоритмы.
Только след в темноте, только слабые нервные будни.
Мой растерянный лис, где же те приручившие люди?
Ну, поплачь в тишине, уходя в золотую пшеницу…
Я иду за тобой, чтобы было к чему возвратиться.
Мой печальнейший принц позабудет меня без возврата.
Одиночество, Бог, это просто такая награда…
В переходе подземном...
В переходе подземном терзает худую скрипку
Пожилой от рождения отрок в плаще помятом.
И рождается музыка, и умирает, всхлипнув,
И дохнув на него перегаром со вкусом мяты.
Поднимая смычок, он опять собирает ноты,
Скрипка плачет тайком, ведь они не готовы оба.
Вдохновения нет, только паузы и длинноты,
И Вивальди стучит в пересохшие стенки гроба.
В чахлых трупиках муз затерялись рубли на пиво,
Не стреляйте на звук, Аполлон умывает руки…
…Он выходит на свет, направляется к жилмассиву,
И навстречу ему умирают цвета и звуки.
--------------------------------
Мне слишком хочется повеситься, но лень подыскивать крюки.
Я соблюдаю равновесие - вот две ноги, вот две руки,
И что еще там...шейка, вырезка, нарезка книжной мишуры,
Ко лбу звездой прибита вывеска - "Прощайте все, иду на Вы"
О, этот пафос, эта выспренность - мои любимые грехи,
Каким скребком мне надо выскоблить все нерожденные стихи?
Аборт имеет сроки годности, и выбор, кажется, один...
О, у меня не хватит гордости просить у Бога анальгин!
Согласно купленным билетикам сажусь у крайнего окна,
И еду линией поэтики от точки "Х.й" до точки "На".
Проедет машина - обрызгает.
Собака пройдет - обгавкает.
Поедешь в лес по грибы -
Индеец метнет томагавкаю.
Захочешь спаять удлинитель -
Капнешь на ногу оловом.
Выйдешь во двор покурить -
Голобь нагадит на голову.
Закажешь в сталовой супа -
В тарелке плавает муха.
Придешь на прием к врачу -
Случайно отрежут ухо. Но мудрые люди учат
Смотреть на все положительно.
И если задуматься - жизнь моя
Прекрасна и удивительна...
Мне всегда было сложно выбрать поэта, стихи которого вызывали бы живые, яркие эмоции. До недавнего времени любимыми я могла назвать лишь Сергея Есенина, Александра Блока и Гийома Аполлинера. Несмотря на всю любовь к поэзии стихи признанных мастеров, таких как Ахматова, Цветаева очень редко по-настоящему западали мне в душу. Я всегда любила непрофессиональных, никому неизвестных авторов. Совсем недавно я заново открыла для себя творчество великого русского поэта Николая Гумилёва. Изучая его произведения в школе, я испытывала скорей негативные чувства, но недавно открыв томик со стихами Николая Степановича, я уже не смогла его закрыть. Сложно сказать, что именно …«зацепило», очаровало меня в его стихотворениях, но сейчас я могу назвать этого поэта любимым…
Ты помнишь дворец великанов,
В бассейне серебряных рыб,
Аллеи высоких платанов
И башни из каменных глыб?
Как конь золотистый у башен,
Играя, вставая на дыбы,
И белый чепрак был украшен
Узорами тонкой резьбы?
Ты помнишь, у облачных впадин
С тобою нашли мы карниз,
Где звезды, как горсть виноградин,
Стремительно падали вниз?
Теперь, о скажи, не бледнея,
Теперь мы с тобою не те,
Быть может, сильней и смелее,
Но только чужие мечте.
У нас, как точеные, руки,
Красивы у нас имена,
Но мертвой, томительной скуке
Душа навсегда отдана.
И мы до сих пор не забыли,
Хоть нам и дано забывать,
То время, когда мы любили,
Когда мы умели летать.
Эзра Лумис Паунд.
Одно время я тесно общалась с человеком помешанным на творчестве американского поэта Эзра Паунда. При первом знакомстве с его стихами и переводами меня поразила поэтическая нестандартность, новизна, отсутствие штампов. Я не могу назвать этого поэта любимым, но его творения запали мне в душу...
Чердак
Давай, посочувствуем тем, кто богаче нас.
Давай, мой друг, и не забывай,
что у богатых есть лакеи, и нет друзей,
А у нас есть друзья, и нет лакеев.
Давай, посочувствуем женатым и холостым.
Неслышной поступью входит рассвет
как какая-то прозрачная Павлова,
И я подле своего желания.
Нет лучшего в жизни ничего,
Чем этот час прозрачной прохлады,
час пробуждения вдвоем.
Чайная
Девушка в чайной
Не так уже красива, как раньше,
Август поизносил ее.
Она не поднимается по лестнице так нетерпеливо:
Да, она тоже повзрослеет,
И сияние юности, исходившее от нее,
Когда принесла нам мафины,
Исчезнет.
Она тоже повзрослеет
Успокой меня китайскими цветами,
Потому что я считаю, что зеркало - зло.
II
Ветер летит над пшеницей -
С серебряным треском,
Тонкое сопротивление метала.
Я познал золотой диск,
Я видел, как он растворился надо мной.
Я знаю место яркое из камня,
Зал чистых цветов.
III
О, искусное стеклянное зло, о, смешение цветов!
О, свет, вогнутый, о, душа пленника.
Почему меня предупреждают? Почему меня выслали?
Почему твое блистание полно странного недоверия?
О, стекло, тонкое и коварное, о, тленное золото!
О, нити амбры, двуликая радужность.
ITE
Идите, песни мои, ищите поклонения у молодых и нетерпеливых
Живите своей жизнью среди поклонников совершенства.
Всегда стойте в твердом софокловском свете
И с радостью принимайте от него раны.
ПЛАЧ СТРАЖНИК
У Северных ворот ветер несет песок,
Один с начала времен до ныне!
Падают деревья, с осенью желтеет трава.
Я взбираюсь на башни и башни
следить за чужою землей:
Заброшенный замок, небо, бескрайняя пустыня.
От деревни не осталось ни стены.
Покрылись холодным инеем кости,
Высокие кучи, все в деревьях и траве;
Кто причиной того?
Кто причина пылающей императорской ярости?
Кто привел войска с барабанами и тамбурами?
Чужие цари.
Добрая весна превратили в алчную к крови осень,
Суматоха солдат, разбросанных по среднему царству,
Триста шестьдесят тысяч,
И тоска, тоска словно дождь.
Печальный поход и печальное, печальное возвращение.
Безлюдные пустые поля,
Нет на них детей войны,
Нет больше людей ни для наступления, ни для обороны.
О! Откуда вам знать про эту тоску у
северных ворот,
Когда имя Рихаку забыто,
А нас, стражников, скармливают тиграм.
Пять коней подарил мне мой друг Люцифер
И одно золотое с рубином кольцо,
Чтобы мог я спускаться в глубины пещер
И увидел небес молодое лицо.
Кони фыркали, били копытом, маня
Понестись на широком пространстве земном,
И я верил, что солнце зажглось для меня,
Просияв, как рубин на кольце золотом.
Много звездных ночей, много огненных дней
Я скитался, не зная скитанью конца,
Я смеялся порывам могучих коней
И игре моего золотого кольца.
Там, на высях сознанья - безумье и снег,
Но коней я ударил свистящим бичом,
Я на выси сознанья направил их бег
И увидел там деву с печальным лицом.
В тихом голосе слышались звоны струны,
В странном взоре сливался с ответом вопрос,
И я отдал кольцо этой деве луны
За неверный оттенок разбросанных кос.
И, смеясь надо мной, презирая меня,
Люцифер распахнул мне ворота во тьму,
Люцифер подарил мне шестого коня -
И Отчаянье было названье ему.
Из творчества Эзра Паунда мне очень нравятся стихотворения относящиеся к циклу «Lustra»(1915).
ТРОЯ
Где, о город, твои барыши и твои золотые чертоги,
Где жаркое из тучных быков,
Где стройные девы в злаченых нарядах,
Что носят с собою коробочки для благовоний?
Где скульптуры твоих мастеров доморощенных?..
Зубья времени, рока, войны оставили след.
Твое последнее зависть украла, —
Все кроме руин да сказаний.
Девушка с именем, теплым как вечер в июле...
Чай из фарфоровой чашки. Большими глотками.
Звездного неба гудел потревоженный улей,
Время точило язык о холодные камни.
Ночи за днями. Звенели монеты в копилке.
Палые листья, закат с ароматом корицы, -
Осень повисла на зубьях серебряной вилки.
Новые сны.Города. Незнакомые лица.
Чашка разбилась. Вчера. В половине второго.
Ночи.
Рассветы.
Из памяти, кажется выжег
Образы, время. - Обратно вернулось лишь слово,
Теплое, - вечер июльский на краешке крыши...
Девушка с именем старше ее на два года
Пьет,удивленно прищурясь, иные напитки.
Строки уносят речные холодные воды.
Тратятся деньги. Кончаются белые нитки -
Девушка, имя которой почти позабыто,
Ловко читает послания,шитые ими....
Тихо.Спокойно. Лишь ночью, сквозь сонное сито,
Падает мне на язык
Имя...
(c)Zato
p.s. Nia, у Эзры имя склоняется в русском варианте, насколько я знаю
Залитые солнечным светом улочки Санкт-Петербурга, Фонтанный Дом и всплывшее в памяти стихотворение…
Анна Ахматова Отрывок из «Поэмы без героя».
Городу и другу
Так под кровлей Фонтанного Дома,
Где вечерняя бродит истома
С фонарем и связкой ключей, -
Я аукалась с дальним эхом,
Неуместным смущая смехом
Непробудную сонь вещей
Где, свидетель всего на свете,
На закате и на рассвете
Смотрит в комнату старый клен
И, предвидя нашу разлуку,
Мне иссохшую черную руку,
Как за помощью тянет он.
А земля под ногой горела,
И такая звезда глядела
В мой еще не брошенный дом
И ждала условного звука...
Судя по отзывам, вам не безразлично, что мы тут с Nia, пока что вдвоем, к сожалению, пишем. Спасибо вам!
Вот еще несколько, пока что выкладываю из своих компьютерных архивов.
Авторы не известны
Заблудилось, должно быть, письмо в поездах,
Заблудилось во времени или в пространстве,
Заблудилась любовь на незримых путях,
Спотыкнувшись на глупом своем постоянстве.
Заблудилось твое — чуть небрежно — "прости",
Заблудилось мое — "ну конечно, прощаю!"
Словно ныне не к сердцу ведут все пути,
Словно с рельсов сошли поезда и трамваи.
Что ли выйти мне в поле и крикнуть "Ау!"
Или руки сложить и сидеть в полумраке...
Впрочем, я не настолько смертельно зову,
Чтобы все побросать. Лишь пишу на бумаге.
Да и что суетиться, ведь мы не родня,
Может быть, погрешу, если — "нету роднее!"
Я воскликну. И ты не осудишь меня,
Ты трезва, как стекло, а быть может, трезвее...
Мы в свидетели Бога теперь пригласим,
Будем каяться и на иконы креститься,
И, конечно, простим, сколько можем — простим,
А за это и нам — сколько можно — простится...
(с)
Господи, только бы не разреветься на улице!
Ну же, терпеть, ну еще, ну хотя бы до лестницы!
Шаг от бедра, поворот головы, не сутулиться.
Губы дрожат отраженным в воде полумесяцем.
Вот, говорят - королева. О, да! Королева я!
Пальцев марать о чужие грехи не придется мне.
Только ведь руки мои - одинаково левые,
Обе они не в ладах с обручальными кольцами.
Быть бы мне маленькой, слабой, - о, как бы любила я!
Всё отдала б, по частицам – берите задешево!
Ну же, скажите хоть кто-нибудь: «девочка, милая»,
Вместо громоздких речей. Лифт, этаж, ключ, прихожая.
Пить в темноте – света нет. Телефон не работает.
Или не пить, а реветь до истомы в конечностях,
Новопассита и кофе набраться до рвоты бы,
И, зеркала обходя, замечтаться о вечности.
Выйти на улицу – ну помогите хоть кто-нибудь!
Гордость заснула – и черт с ней, сведенной зевотою.
Сударь! Постойте! Желаете странствие по небу?
Ах, вы спешите… Нет-нет, телефон не работает…
(с)
Я сегодня примерил помятый костюмчик Пьеро.
Вспомнил вдруг о Вертинском, пытался вальсировать кистью,
Но не вышло, а раньше случалось порой...
Покурю - и за стол - сочинять новогодние письма.
"Здравствуй. Знаешь, у нас ведь почти холода.
Из оконных щелей раздаются свистящие звуки.
Все никак не привыкну к тому, что дорога сюда
Не причина, а следствие нашей с тобою разлуки.
Продолженье невстреч, продолжение общей судьбы,
Одинаково-грустной, но все же несхожей в нюансах.
Что теперь остается? Ведь кроме войны и сумы
Существует иллюзия сытости и постоянства.
Мы не стали мудрее, а стали намного скучней,
Перемножив себя на безжалостный ценз растоянья.
Я сейчас осознал, что течение спутанных дней
Есть, по сути, синоним, какой-то подвид покаянья.
Ты в метели, порхаешь размытым морозным пятном,
Я любуюсь на пальмы и ежусь под утренним бризом.
Неужели и мне суждено не страдать ни о ком,
Потакая чужим, а точнее своим же капризам.
Расстояние - ключ, но обидно, что эти ключи
Я давно потерял, и давно не боюсь расставанья..
Отвечай, если можешь. А если не хочешь - молчи.
Я пойму. Я уже не вернусь. До свиданья.."
Говорят-карнавал. Я подкрасил седые виски,
Заказал не спеша ко второму подъезду машину,
Снял свое золотое, ненужное, с правой руки,
И с усмешкой надел чуть помятый костюм Арлекина.
-----------------------------------------------------------
P.S.
Я уже не мечтаю. Мечтает под вечер другой,
Тот, что старше меня лет на десять, а может на двадцать,
Тот, кто жил, тот, кто был и обрел иллюзорный покой
За который, в итоге, еще предстоит расквитаться.
Он заплатит. Он платит. Он даже не знает, что жив,
Что невольно отправил случайные судьбы в дорогу.
Он сидит у окна, подбородок на кисть положив,
Он сидит у окна, не тревожьте его, ради бога.
(с)
"Сероглазый король", безусловно, классика Ахматовой, одно из самых известных стихотворений. На экзамене по литературе его рассказывала... эхх...
Nia, мы с тобой здорово поделили сферы деятельности: ты любишь Ахматову и Гумилева. я - Цветаеву и современных поэтов. Здорово :-)
Вторгаюсь в твою сферу. Просто "Сероглазый король" напомнил вот эти стихи:
Сжала руки под темной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
-- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Все, что было.Уйдешь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру". 1911
Ах, дверь не запирала я,
Не зажигала свеч,
Не знаешь, как усталая я не решалась лечь.
Смотреть, как гаснут полосы
В закатном мраке хвой,
Пьянея звуком голоса,
Похожего на твой. И знать, что все потеряно,
Что жизнь -- проклятый ад!
О, я была уверена,
Что ты придешь назад. 1911
Nia, мы с тобой здорово поделили сферы деятельности: ты любишь Ахматову и Гумилева. я - Цветаеву и современных поэтов. Здорово
Действительно удачно вышло. :-)
Вспоминала сегодня Сергея Есенина. Его творчество полюбилось мне ещё в детстве из-за необыкновенных, эмоциональных, певучих стихов, посвящённых родным просторам.
«Черёмуха» - одно из самых известных и любимых многими со школьной скамьи стихотворений.
ЧЕРЕМУХА
Черемуха душистая
С весною расцвела
И ветки золотистые,
Что кудри, завила.
Кругом роса медвяная
Сползает по коре,
Под нею зелень пряная
Сияет в серебре.
А рядом, у проталинки,
В траве, между корней,
Бежит, струится маленький
Серебряный ручей.
Черемуха душистая,
Развесившись, стоит,
А зелень золотистая
На солнышке горит.
Ручей волной гремучею
Все ветки обдает
И вкрадчиво под кручею
Ей песенки поет.
Моё любимое:
СОНЕТ
Я плакал на заре, когда померкли дали,
Когда стелила ночь росистую постель,
И с шепотом волны рыданья замирали,
И где-то вдалеке им вторила свирель.
Сказала мне волна: "Напрасно мы тоскуем", -
И, сбросив, свой покров, зарылась в берега,
А бледный серп луны холодным поцелуем
С улыбкой застудил мне слезы в жемчуга.
И я принес тебе, царевне ясноокой,
Кораллы слез моих печали одинокой
И нежную вуаль из пенности волны.
Но сердце хмельное любви моей не радо...
Отдай же мне за все, чего не надо,
Отдай мне поцелуй за поцелуй луны.
ВЕСЕННИЙ ВЕЧЕР (Из цикла "Больные думы")
Тихо струится река серебристая
В царстве вечернем зеленой весны.
Солнце садится за горы лесистые.
Рог золотой выплывает луны.
Запад подернулся лентою розовой,
Пахарь вернулся в избушку с полей,
И за дорогою в чаще березовой
Песню любви затянул соловей.
Слушает ласково песни глубокие
С запада розовой лентой заря.
С нежностью смотрит на звезды далекие
И улыбается небу земля.
Признаюсь, поэзию я не слишком уж жалую. Читать со спокойной душой не более 5 стихов, наизусть - не помню не одного - никогда не ставила себе это за цель. В школе, когда заставляли что-либо учить, отмазывалась, как могла, лишь бы не учить.
В 11 классе получила отличие за декларирование нижеприведенного стиха на городском конкурсе... вот решила выложить его... у меня с ним «особые отношения»
***
Тебе покорной? Ты сошел с ума!
Покорна я одной Господней воле.
Я не хочу ни трепета, ни боли,
Мне муж - палач, а дом его - тюрьма.
Но видишь ли! Ведь я пришла сама;
Декабрь рождался, ветры выли в поле,
И было так светло в твоей неволе,
А за окошком сторожила тьма.
Так птица о прозрачное стекло
Всем телом бьется в зимнее ненастье,
И кровь пятнает белое крыло.
Теперь во мне спокойствие и счастье.
Прощай, мой тихий, ты мне вечно мил
За то, что в дом свой странницу пустил.
В 11 классе получила отличие за декларирование нижеприведенного стиха на городском конкурсе...
Не знаю, по чьей странной прихоти, но весь 11-й класс мне постоянно приходилось декламировать "Гамлета" Пастернака. Я даже не помню, зачем, но точно помню, что читал его раз сто . Хотя отношусь к нему довольно прохладно. До сих пор помню, вот сейчас по памяти пишу:
Гамлет
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.
Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить - не поле перейти.
Я у Пастернака всегда любил "осенние" стихи. Вот это - самое первое, с него, собственно и начался для меня Пастернак. Тоже по памяти:
Осень
Осень. Сказочный чертог,
Всем открытый для обзора.
Просеки лесных дорог,
Заглядевшихся в озера.
Как на выставке картин:
Залы, залы, залы, залы
Вязов, ясеней, осин
В позолоте небывалой.
Липы обруч золотой —
Как венец на новобрачной.
Лик березы — под фатой
Подвенечной и прозрачной.
Погребенная земля
Под листвой в канавах, ямах.
В желтых кленах флигеля,
Словно в золоченых рамах.
Где деревья в сентябре
На заре стоят попарно,
И закат на их коре
Оставляет след янтарный.
Где нельзя ступить в овраг,
Чтоб не стало всем известно:
Так бушует, что ни шаг,
Под ногами лист древесный.
Где звучит в конце аллей
Эхо у крутого спуска
И зари вишневый клей
Застывает в виде сгустка.
Осень. Древний уголок
Старых книг, одежд, оружья,
Где сокровищ каталог
Перелистывает стужа.
Вообще, если меня вовремя не заткнуть, я могу долго о Пастернаке говорить. так что
Если честно, в стихах я - нуль без палочки, но уж если я их читаю, то первый критерий отбора, это тема стихотворения. Про любоФФ я не люблю. Не люблю, и все Остаются стихи про природу. Вот тут кое-какой выбор есть - русские классики, вот General Bardak красивое стихотворение выложил, надо Lake Of Tears подсунуть А самая большая стихотворная любовь - это "Гайвата" Лонгфелло. Хоть в оригинале, хоть в прекрасном переводе Бунина:
Вы, кто любите легенды
И народные баллады,
Этот голос дней минувших,
Голос прошлого, манящий
К молчаливому раздумью,
Говорящий так по-детски,
Что едва уловит ухо,
Песня это или сказка, -
Вам из диких стран принес я
Эту Песнь о Гайавате!
Вы, в чьем юном, чистом сердце
Сохранилась вера в бога,
В искру божью в человеке;
Вы, кто помните, что вечно
Человеческое сердце
Знало горести, сомненья
И порывы к светлой правде,
Что в глубоком мраке жизни
Нас ведет и укрепляет
Провидение незримо, -
Вам бесхитростно пою я
Эту Песнь о Гайавате!
Вы, которые, блуждая
По околицам зеленым,
Где, склонившись на ограду,
Поседевшую от моха,
Барбарис висит, краснея,
Забываетесь порою
На запущенном погосте
И читаете в раздумье
На могильном камне надпись,
Неумелую, простую,
Но исполненную скорби,
И любви, и чистой веры, -
Прочитайте эти руны,
Эту Песнь о Гайавате!
Новая тема
Ответить
Добавлено:
) 
. Хотя отношусь к нему довольно прохладно. До сих пор помню, вот сейчас по памяти пишу:
Остаются стихи про природу. Вот тут кое-какой выбор есть - русские классики, вот General Bardak красивое стихотворение выложил, надо Lake Of Tears подсунуть 
А самая большая стихотворная любовь - это "Гайвата" Лонгфелло. Хоть в оригинале, хоть в прекрасном переводе Бунина: