She grew up in a ”dansband”-environment. A lot of the people in her family are active members and her uncle Kenth Andersson was the bassist of Vikingarna (the Vikings) from 1988 to 2004. She has memories from her early childhood being backstage when her mother was performing. Later on she even could replace her mother when needed. - ”I got to see what it was like in the tour bus and how men can be like. They were very ”dirty”, I got to hear a lot of things that I shouldn't have heard. It was all about women here and there. One in every city. I think I got the impression that many in the business were like Billy Butt.” Then she felt anger about her mother's priorities. Today she's proud instead of angry. - ”She has always wanted to reach to where I am today. She was really close to being allowed to record an album when I was born. She just had to sign the contract. But she gave it up instead. Of course it's always been there somewhere in her mind, that she has that dream. My mother loves to sing. Now when I'm a parent myself I see that she did the best she could. God, you have to live too.”
When Anette was 16 years old she could've been able to become a professional musician. Candela wanted to enter the Swedish top charts and trade their front woman for a younger one. Before the question went on to Jenny Öhlund (today Jenny Silver and until recently married to the Hardcore Superstars ex-guitarist Thomas Silver), Anette was offered the job. The vocalist that was being fired was called Maivor Ohlsson, her mother. - ”They called me and said ”don't tell her anything, but we want to...”. In one way it was tempting, but I couldn't do that to her. I told her straight away what had happened and she was really upset. It was a very nasty thing to do. It would have been an easy way for me to become famous. At the same time I realised that if I was to do ”dansband” I would be marked for life. I was smart enough to not do that, and I have never regretted my choice.”
She jumped on a course in Economics at college, but quit after the first year. - ”After that I wanted to become a hairdresser, but my grades weren't good enough. I wasn't allowed to enter the music programme, because my brother was already attending and it was expensive. My mother didn't want to send another kid there. A pal of mine was going to try out the restaurant/cooking programme and become a waitress, so I came along and stayed for two years. After that I worked with that sort of stuff for quite a long time. It sucked.” The dream about the big avenues never took her further than to the band practices with Alyson Avenue in Åstorp. - ”They didn't want to become famous. It was the whole ”we just want to have fun, not sell out” attitude. In one way I wish that we can become famous together, because we kept together for almost 15 years. And now everyone's old and have families and stuff. And they're still going strong. It doesn't feel too great, that I've got the chance while they're still in the same place, but they're happy anyway.”
She worked at a telemarketing company, changed to animal-care, and wanted to become a vet until she was accepted at the Ballet Academy in Gothenburg. - ”It was huge. Amazing. I was so happy. To mum it was incredible that her daughter had been accepted there. Vocally, I was good, I was probably the best there, but there were mostly dance classes there. Ballet. I had tried jazz dance and stuff like that before, but I'm no dancer. I'm dancing on-stage and I look like a twat, but it doesn't look good at all.” Her self-esteem took a large hit by the teacher's critiques. ”They were saying that they wanted us to be extremely thin, ”smoke more, eat less.” Besides, I had a boyfriend back at home and I got homesick, so I just attended the academy for 8 or 9 months. It was a difficult decision because mum didn't want me to quit. But then I actually took help from Lisa Nilsson (famous Swedish musician and songwriter), who had also quit the academy because she ended up getting bulimia. I sent her a letter, but I never expected her to answer, but she responded and we started to send letters to each other. She wrote that you don't need an education to become a singer. It was really good and I still thank her today. How many people would do something like that? It was her who made me go against my mother's will.”
Then, at the age of 21, Anette Olzon stopped singing. It was the second time she gave up the thought of becoming a singer. ”I had just lost all interest for it. It was really hard, it wasn't fun at all.” The first time had been when she during a musical in Helsingborg ended up damaging her vocal cords. ”I wasn't allowed to sing for 6 months. That's a long time when you're not allowed to do what you love. The third time was when she became a mother in 2001. - ”Your voice can change when you have kids and my voice got darker. I had to lower the songs in Alyson Avenue, it was a huge disappointment, because I liked to use my high-pitched rock voice. Then it just felt like, ”oh well, now I can't do this any more, I will spend all my time working in an office from now on.”” At the same time she had even more troubling thoughts to handle, after a difficult labour. Partly the euphoria of being a parent, and partly the fear that was caused of the feeling of a near-death experience. ”I felt how I left my body and straight into the nurse. I saw myself lying there. It was very scary. I've been seeing a psychiatrist, because after a few days it was like a trauma, ”what was that? Was I close to dying?”I didn't feel well at all. I was so high because of the anaesthetic meds, so it's hard to tell what actually happened. When you're in so much pain, the soul can make an attempt to escape. I think it might've been like that, but it could also be because I had so many medicines in my body. In that moment it felt like, ”I'm gonna die now.” The worst thing afterwards was that people thought that it all was completely crazy, they just laughed. No one took it seriously. My grandmother (on her mother's side) almost died once, and she saw the light at the end too, and I guess no one laughed at her, but I think she felt the same thing.”
Because of this ”trial”, Anette is now more ”into” her beliefs. She's been raised in a spiritual context – her mother wasn't religious, but she gave them a ride to the church on Sundays. - ”I'm a Christian and I pray to God, now, if there is some dude in heaven I don't know, but it has helped me a lot. I'm not going to church, even if I like it there and my son will be baptised there. It's more about my own beliefs. It's something I've found and it comforts me. I believe in humans, I believe in us. I'm not ”fate blind”, I think that you can change your own life, but actually, something usually happens when I pray. My mother has taught me to pray to the Angels, to put small wishes in books and things like that. ”
In Nightwish she and Tuomas united in a diffuse belief in ”something”, while the bagpipes-guest Troy Donockley think it's just rubbish. - ”He's totally a scientific person. We always have funny discussions where he can judge everything and explain everything: ”they are only fooling you!”, oh well, maybe they are, but I still have my beliefs. No one has forced me into it. My son says that he believe in God too, but I've never told him that he has to.”
After the Ballet Academy she moved back home to Helsingborg. The music was there somewhere in the background. She worked in an office, and had a good income. She turned 30 and became a parent. ”I've known since I was little what I want to do in life, and that is to sing. When you don't get where you want to get you still have to live your life and then you have to work in other places. I have tried out so many different things but I've never felt that any of it has been my ”thing” in life. I've only been happy when I've been at home singing. Everyone said ”now you're going to be happy and feel fine, you're life is perfect now.” It was perfect, but it wasn't perfect when it came to the work-part of it. I felt that I had to try to pursue that dream one more time before I got too old.”
She went on auditions in Germany, she went to an audition for ”The New Theatre”'s (Denmark) version of the Phantom of the Opera. She visited big labels and received mixed feedback. ”They either wanted me to be in a band or write my own stuff, but I wasn't into that at the time. They also wanted know to what genres I was into. I've always been into so much music and I never really knew. I've been singing everything. I think it's important for the people that wants to become something big, to know what you want to sing. Robyn knows what she wants, Madonna knows what she wants.” She was close to being accepted into Channel 4:s reality show ”Friends on tour”, but she was turned down because she was living with her boyfriend. She registered herself on Stage Pool, she applied for Swedish Idol. ”I only ever went to the very first stage and I never even got to see the judges. The only thing I can think is that I was too old and maybe too ”done”. This was many years ago, back when it all started. I think I could've managed quite well on that show. I have a quite commercial voice and I've sung a lot of different genres. I wouldn't have been comfortable with them deciding things I should do, because I'm too old for that.”
She had just started her psychology studies and she was singing Abba at home when she applied for Nightwish. -”My ex-husband thought that I had to take a job. But I couldn't, because if I would get the chance in the band I would have to quit straight away. So I put my life on hold for Nightwish. If I hadn't got the chance I would've been very upset.” With a failed marriage and a 5 year old child she was accepted into the most successful band in Finland, just in time for their most ambitious international campaign so far. On the 24th of May 2007 Anette Olzon was announced as a new member and the day after that the new single was released. Journalists and photographers gathered up by her house in Påarp. In the articles there were directions for people who wanted to go there and a photo of her cat.
The 22nd of September the same year, a few days before the release of Dark Passion Play, she made her live debut. In Tallinn, on a secret gig, there were only supposed to be Estonians. ”All of Finland were at the gig. I yelled at the guys before we entered the stage, ”what the hell have you done?” and they just went ”woooops!”. They were as nervous as I was. There was definetely some sort of tension present, but I think it went well. I was pleased and quite relaxed. The first weeks I jumped up and down on stage and I was happy, because I didn't feel the pressure yet. Then I was just Anette that had been on stage my entire life and who think it's great. It was when people started to compare and criticize that my self-esteem took a quite big hit.” Tel Aviv (6th of October 2007) marked the start of a huge and intensive tour. The rest of the year they played on both sides of the Atlantic, continuing to Asia, Australia and Europe again in 2008. They finished that year in North and South America. In the Spring of 2009 they went back to Europe and the US. - ”It was completely foolish. I wasn't prepared mentally. I was completely naive, I am so positive, so there were no obstacles. But I can tell you that it wasn't nice to put that tour on my shoulders. It hadn't been nice to any vocalist, but I also had to live up to taking over after an icon. Tarja is an angel to many. I almost pushed myself to the limit. I went from no singing at all to singing 4-6 times a week. Even the boys had blisters on their fingers. They have also admitted that it was too much. We have said ”never again” and that's something that we stand for. We wouldn't be able to do another tour like that.” To choose positive thoughts became harder, even if her way of looking on things was shared by Tuomas. - ”He always go ”spirits up!”. No matter what happens you should look forward. It takes you a long way and you can survive many things by doing that. During some interviews we all just hate each other, but we still pretend to be best friends. At the same time we know that things like that don't last forever. When you live that closely together all the time you end up being a family. It's easy to end up in the ”whine zone” but it doesn't make things better.”
She tells us that she can't stand negative people at all. - ”I want everyone to be happy. I have ”broke up” with some friends because of that, negativism takes up much unnecessary energy. We live for such a short time and it's better to be positive. It's like when you have kids, when you're not allowed to sleep and when you wake up with a headache: ”Alright, on with that smile!””
On the 10th of November 2008 there were 9 gigs left to do in South America, before a three month long vacation. After more than 100 cities on five continents they had arrived at Belo Horizonte in the south-east of Brazil – a long way from home. One hour into the concert Anette was sitting on the edge of the stage to finish ”The Poet and the Pendulum”. The words couldn't have been placed better in a manuscript when she sung: ”Be still, my son, you're home.” She shook her head, looked up and tried to hold back the tears when she continued: ”When did you become so cold?” After that she left the stage, crying. - ”I was so incredibly homesick”, she explains. - ”I had kept my divorce secret. I didn't want the media to know about it. I would share a home and I my son was all of a sudden in the middle of all of it. There were plenty of things going on at that time. After that the boys have said: ”Oh my god you've felt so fucking crap and we never noticed?”. I don't think they wanted to notice it, because everyone was busy with their own problems. Many of us were feeling crap, but I'm the one who couldn't take it any more.” The concert went on for another song without Anette Olzon. The bassist Marco Hietala told the audience that the vocalist wasn't in the mood for ”this kind of heavy shit right now”, that she had ”pretty intense trouble”. It was a summary of both her private troubles, and the smoke machine (placed right in her face) that was troubling her during the gig, and last but not least the Tarja fans in the front row who gave her the finger. - ”I was really, really stressed. It was just too much to handle. I was completely exhausted. My self-esteem was very low and we were fighting a lot with each other. We were so tired of each other. And also, the fans in South America are special, they can be amazing, but I was really scared. Many people threatened to kill me. Many unpleasant things came in my way. I'm sure it wouldn't have affected me if I was strong at the time, but I wasn't.” Backstage, the moments after the ”collapse”, the decision came to her. - ”I was thinking, ”what the hell did I just do?” I was embarrassed: ”I couldn't take it, I just collapsed.” And the guys were really pissed, of course. Everyone was in a terrible mood, and I was thinking: ”I'm going home now, this is it. I can just quit now.”
I think that the others were really worried that I wouldn't be able to do it any more. They didn't understand what had happened. They had thought that I was the strong person in the whole world.” Anette have described earlier how she in the beginning always was so ”independent and tough” that no one dared to try to help her. ”I'm damn proud and stubborn”, she explains. “It's really difficult for me to ask for help. Mum has told me at least a 1000 times that I have to do it, but I still carry all my bags myself. That's who I am. That's the problem when you're going to be a happy person all the time, that when you fall, you fall hard. I at least tried to explain what I was going through, but maybe I wasn't clear enough. They were also not used to having someone there that talked like that. Everyone just went to their own rooms and didn't feel too good at all.”
She handled the whole missing-her-son situation by just ignoring those feelings. “- I didn't call home as much as I used to do because I didn't want to hear his voice. I noticed that two weeks is what I can handle, then it becomes very tough. Marco is the same. We've sat and cried together many times. He's older than me, maybe that's got something to do with it. You become more frail with time. I had some serious kidney problems the whole tour and I had injections in my legs just so that I could stand on-stage, but the guys told me that you should pretend that you're not ill or tired. I'm not the kind of person who whines. This is my job.” During the worst period she chose to hire a manager. A bit awkward move, because of the band's history with Tarja's manager. - “I needed someone who was there for me. The guys are a very tight group and it was hard for me to get a place there. I also needed help with some other things than the others. They didn't really understand it. We weren't on the same level. When everything fell apart I needed to get some sort of perspective, at the same time I felt that my name had to be taken care of. If I was to quit I would still have to be able to my thing.”
After the vacation things went better. - “Until that night in Brazil I was doing everything for others sake. I had to be so good and prove, prove, prove, prove, prove and I just couldn't do it any more. After that I thought “I'll just ignore the fans and I'll just ignore if I sing like crap. Now I'm gonna go up on this stage for my OWN sake.” And I had plenty of fun during the last round. I was very relaxed and I didn't have anything more to prove. I had my collapse and I had shown that I wasn't that strong. “
She haven't seen the Youtube clips from the incident (“I just can't do it, it was very embarrassing”), but she's heard the comments. - “Oh, cry baby!” I've read so many horrible things. But they're allowed to think like that I guess. Yeah, I am a human and yes, it just became too much. My voice disappeared and I panicked. It sucked for me. Those clips will always be online. But I don't even want to think about it, because it was needed. I think the guys are thankful that I had my collapse, because then we had to think about what we were actually doing. “Hey, we have to think about each other!” We are very different individuals though, you should know that. I'm a girl. And I'm there in their faces, all the time.”
Unlike Tarja, Anette is in the same tour bus as the guys. “When I first joined the band they never talked about their problems. I think it's some sort of manly thing. And Finnish, maybe. I was like this: “Now we're going to have a meeting! Now we're going to talk!” I'm a sensitive person, I can start crying and things like that. A woman on the bus, they had never had it like that before. It's a huge thing. They used to just sit there and played whatever game they wanted, and then I came along and went “I have PMS today!” When a woman is there you have to think about what you say and you can't just fart whenever you want!”
Her toughness, which she prefer to call her “shell”, was built up she started high school and was being bullied. - “There was this one girl that didn't like me and the others followed her. I wasn't beat up or anything like that, but no one was talking to me. The guys have always been there by my side, but girls has always been a problem for me. I've always been this happy, positive girl and it's always been easy for me to hook up with guys. If someone turns against you in that age you start analysing why and you think that you might think that you have to change. But the more you change, the worse it gets. I went home and cried and I was very upset and sad. - “When I started to work as an adult, and if I saw some girls whispering about something, I just assumed that they were whispering about me, then I created a problem that never existed. It took me quite a while to realise that not everything is about me.”
She describe her self-confidence as “so-so”, both as a person and as a vocalist. - “I come from a background where you don't really tell each other encouraging stuff. My mother has always known that I have a great voice and she's always tried to push me forward. She never tells me how good I am. When she saw our concert in Copenhagen she never went “wow, you're on a huge stage!” It was more “I think the drums were too loud and the Islander, was it really supposed to sound like that?” That's what my family is like, you can never get too cocky. I think it's because most of them are musicians themselves, and while they're only playing in very small bands, they are all very skilled.” Just like her mother Anette has been a parent that's been aiming for that breakthrough. Just like her mother she continuously leave the house to perform. When her son has said “I hate you”, she has understood that, because she told her mum the same thing when she was a kid. - “I've felt really bad about it, “damn, now I'm doing the same thing as my mother did!” But if he ever tells me that I can't go, then I won't. When he's 18 he might think that I've been a bad mother. I'm ready for that, but at the same time, I'm doing this for both of us, if I had stayed home I wouldn't have been a good mother either. And I'm not doing exactly what my mother did, when I'm at home I help with the homework, and I cook food, and I'm being a mother. My mother was gone seven days a week, all the time.”
“I also know that my son is proud. He's so popular because of this! The only thing he wants is to be in the newspapers, but I've told him that he can do that when he's accomplished something himself. On Metaltown 2008, when Seth just had turned 7, he got to be on-stage and thank the audience. I had to give him that happiness, he was very very exited! After that he wanted to be on-stage every time, but it was difficult, because I had protected him and I knew that his face would be on the internet now. Of course I want to show off my kids, I love to talk about them, but I'm a little bit afraid. I'm not Michael Jackson and I don't have to be afraid in that way, but I'm being careful. Maybe I shouldn't be, if I were totally open about things, maybe it wouldn't be as exciting.”
Anette Olzon is very careful about what she's sharing about her personal life, but it's often quite hard to decide where to draw the line. She can blog about how it was to give birth, but on the other hand she earlier wanted to keep her kids' names secret. To an outsider it can seem more personal to talk about the whole giving birth experience, rather than just every day conversation fillers, but then again the outsider has never been in her situation.
“When I wrote on my blog that my son went to a disco and had been dancing a lot someone commented: “No, you're lying, I'm sure he just sat there, being gay and didn't get to dance with anyone.”, I wish that someone could tell me what the best thing to do is, because I really don't know. I've never been a public person before. The guys are more open, but they've paid for it too. Tuomas has been in some serious trouble, there's been death threats aimed towards both him and his mother. Fangirls that has reacted strongly towards him whenever he had a girlfriend. Helicopters have been circulating around his house, taking pictures.”
One of the reasons for moving away from Påarp was because one of her neighbours become a bit of a stalker. - “She could walk past the house 3-4 times a day and take pictures. It was a young woman, maybe 20 years old, so I'm not saying that she was dangerous. I'm sure it was just for personal use but it was annoying. But when something like that Seth just go: “Today she was here again and there was another one over there, and can you write three autographs for some of my friends in 5th grade?””
If 16 year old Anette had said yes to Candela she would've become famous at a time when every hate mail had a stamp attached to it, when all the gossip was spread on paper. When she 20 years later became a rock star it was during a time when public persons only is a click away from a storm of hate. - “It's a part of it all, you're supposed to be hated by some, and you're just supposed to be able to take it. You shouldn't even think it's a problem. I become really upset when people write something bad about me; “God, how fat she looked today..” I look horrible on photos, to see yourself looking like a “blob” and at the same time hear someone say that, it's not fun. As a girl, you know. I just don't understand how people can do it. It must be horrible to be a kid today. My son isn't allowed to use the internet at my place, but he can at his dad's.”
The first months in Nightwish she looked up things about herself. - “I suffered so badly that I had to stop. Sometimes I can do it out of curiosity, because now I can laugh at it too. You have no idea about what weird accusations I've received since I got pregnant! Someone wrote that I should stop lying, because I couldn't be pregnant. My belly wasn't as far up as it should've been and it was too small. “You have to put up a sonogram to prove that it's true!” Me and Johan just sit here and laugh sometimes. Why should I have to prove that I'm pregnant? What sort of weird people are they?” With the same vulgar touch to it, the rumour spread that the collapse on-stage was caused my a miscarriage. - “I wonder why they made that up? Because I'm a woman? There are always speculations and people wants to know plenty of things, but if you open up too much you're judged for that too. I get to hear that a lot, that you have to be in a specific way if you're going to be the vocalist of Nightwish. When I turned blonde, that wasn't good. When I wore a pink dress, that wasn't good. I've never been into the metal business before, so to me that was just “oh my god!”
On her blog you can read about an ordinary life. When she in August 2010 published a cropped photo of her baby, where you could see his hands and one of his ears, it was published in Finnish media right away. - “I always have to think about what I'm doing. It sucks. I only really wrote that the labour took a long time, but if I hadn't been the vocalist of Nightwish, I would have wrote about all of it. I love to write, and I have a dream that I one day can become a writer, but that's not a position I'm in right now. If there wasn't so much hatred I would've been more open.”
Anette isn't only unique in the same way as, for example, Tim Ripper Owens in Judas Priest (who also went from small gigs to arenas in one night), but she made it, unlike him, in a group that she had no relations to whatsoever before, in a genre she never had been into before. - “I understood that they were big and that they had released many albums, that they were popular among some people and that they were touring worldwide, but I didn't know that they were heroes back home in Finland. In a way I'm thankful for that. What if I had looked up to them? It wouldn't have worked out. When she started to explore Nightwish she was attracted by the symphonic, orchestral and bombastic sound. She didn't really paid any attention to how meaningful Tarja Turunen had been for the band. - “I noticed it when people ranted about it in every interview. It became more when “Eva” was released, and even more when we started touring. I realised that many fans were disappointed. As I've understood it, and I might be wrong here, Nightwish was almost the first band in this genre. Tarja had a very special voice that everyone instantly recognized.” She's speaking very diplomatic - “some people think that Nightwish is better with me, some think it was better with Tarja. “ I really like her a lot, I have her CDs and I wish her all luck and happiness. But it's been over me all the time, because I've been afraid that they would kick me out too: “Oh, today I didn't sing well at all, now they will fire me.” Who wouldn't feel like that? But they've always said that I don't have to worry about that.”
“Dark Passion Play” reached 4th place in the Swedish top charts and it has sold gold. But while “Amaranth” turned into the number one single in Finland, Hungary and Spain, it stayed in place 13 in Sweden. The publicity in Finland has continued to be way bigger than in the vocalist's own country. - “I was disappointed when nothing much happened in media here. I thought that I would get to hear myself more often. One time I heard “Amaranth” at “Lindex”. It was really weird, I have to say that. Sweden has somehow not accepted Nightwish. Many have heard the name, but we are too tough for commercial radio. We don't play here as much as we do in other places. It's not in the big arenas either. I think the guys wonder too why we haven't become bigger here.”
She has suggested to change from Nuclear Blast to something bigger. - “The guys really believe that you should be on a label that doesn't only want to exploit. It's the whole integrity thing, you shouldn't sell out. That's the idea many musicians have. And Nuclear Blast have been great, it's a good feeling to be the biggest band that they put the most effort into. I just mean that it's sad that we're not playing more in Sweden, I mean, why is it like that? Of course I want to be a prophet in my own hometown. The others are famous in their own country and I would be really happy if I could get more famous here too.”
Добавлено спустя 5 минут 48 секунд:
In the national papers “Dark Passion Play” received a quite cold welcome: two out of six in Svenska Dagbladet, three out of five in Expressen. Aftonbladet and Dagens Nyheter didn't even made any reviews. Although, Aftonbladet gave it 3 out of 5 later on. - “Of course you become a bit upset if you get a bad review, we've got a couple of those, but I stay quite calm. Of course I wanted Aftonbladet to write good stuff about us. I don't remember what they though of the album, but after the gig at Metaltown we received a quite good review and I was very proud that they wrote good stuff about me then. Such a huge newspaper. It's quite difficult to get positive feedback I think, it's only really In Flames who get a lot of positive feedback in this genre. Plus I'm a woman. When I was with Alyson Avenue there were always rock and metal guys who thought that “female fronted” sucked.”
Making money was never one of the reasons to why she joined Nightwish – she has always earned quite a lot of money and she spend between 1000 – 5000 euros on clothes every month. - “I've had a quite high position in an office and I've never been poor as such. With the music it's like that one day you make money, the other day you're not. We don't have a Lady Gaga status, so you still have to be careful with the money.”
“ Now I've fulfilled my dream. If it would end now, I would still be happy. If I hadn't got to experience this I would still feel like I was missing something in my life. I would've longed for it until the day I die. I would surely look on “Idol” and I would have been thinking: “Oh, that could have been me.”
Потрясающее интервью. Хотела подождать перевода на русский, ибо такое количество слов на английском меня ужасает, но даже не заметила, как прочитала
Блин, как же она все это выдержала, всю эту грязь и всех этих идиотов... до сих пор удивляюсь.
Йося_Смит писал(а):
После его прочтения желания поубивать каждого, кто продолжит орать всякие непристойности и шлак в сторону Неттан, только прибавилось!
“When I wrote on my blog that my son went to a disco and had been dancing a lot someone commented: “No, you're lying, I'm sure he just sat there, being gay and didn't get to dance with anyone.”
эта пять! я всегда знала, что самые лютые холливорщики - завсегдатаи детских утренников.
Йося_Смит писал(а):
Helicopters have been circulating around his house, taking pictures.
теперь я знаю что можно подарить Холопайнену на какой-нибудь там дэ рэ под видом очередного микки-мауса.
Йося_Смит писал(а):
Making money was never one of the reasons to why she joined Nightwish – she has always earned quite a lot of money and she spend between 1000 – 5000 euros on clothes every month
зато была другая reason - некуда носить такую кучу шмоток.
потрясающая женщина. Блин, они впятером выкладываются ради фанатов по полной, они стараются - да ради нас же! даже несмотря на реакции и такие вот комменты на ютьбе и в блоге Анетт. Они продолжают делать свое дело - за что им большое спасибо просто. Чорт, я не могу обожать их ещё больше!
уфуфуф, я-таки осилила перевод интервью с Анетт из Sweden Rock Magazine 2011, получилось 10 с небольшим листов, так что у меня на пальцах мозоли и глаза выпучены но вы читайте и ынджойте, поминайте меня хорошим словом, пожалуйста
во время перевода я очень жалела, что не знаю шведского, так как перевод на английский хоть и хорош для понимания, о чем там речь, но абсолютно отвратителен как материал для перевода никакой образности речи, красоты, разнообразия эпитетов и тд. Так что многие художественные украшения текста уже шли от меня, я постаралась придать интервью более-менее "литературный" вид, по крайней мере, исходила из собственных представлений об этом
Поехали!
Интервью с Анетт Ользон, Sweden Rock Magazine 2011, #79, журнал опубликован 14.02.2011
Если бы кому-то пришла в голову идея графически изобразить самую суть Анетт Ользон, то она бы выглядела так: ;=). В 9-ти электронных письмах, которыми мы обменялись до того, как встретились для проведения интервью, она использовала этот смайлик 14 раз. Она смеется, рассказывая нам, что у нее болит голова из-за бессонной ночи, проведенной рядом с маленьким сыном. Когда мы попросили ее описать свой характер одним словом, она выбрала слово «позитивная». «Я из тех людей, для которых всё не иначе как «Ахахаха, пошли вперед!» - говорит она. – «Для кого-то это может быть даже слишком. Но я всегда позитивно смотрела на жизнь. Конечно, и у меня бывали не очень хорошие моменты, но я всегда была такой, «давай же, вперед» всегда было чем-то вроде моего девиза; мне кажется, твоя жизнь становится лучше, если ты так положительно ко всему относишься. Я не могу сидеть сложа руки и ничего не делать. Не верю во всякие «жертвы» и «негативизм». Я верю в силу позитивного мышления».
Она встречает нас в своей квартире в центре Хельсингборга [Южная Швеция]. На двери висит табличка с фамилией Ольссон – вариант «Ользон» используется в более «официозных/публичных» обстоятельствах. Её бойфренд, Йохан Хусгавфель, басист группы Pain, присматривает за их маленьким сыном Немо в спальне. Её 9-тилетний сын Сет в школе. 39-тилетняя рок звезда практически неизвестна у себя на родине, но в то же время она – вокалистка группы, которая является самым популярным «экспортным товаром» из мира финской музыки. С тех пор, как она была официально названа новой вокалисткой Nightwish в мае 2007-го года, она выступила в 36-ти странах. «Когда меня пригласили принять участие в церемонии награждения P3 Gold Awards 2010, я сказала своему менеджеру: «Господи, мне так страшно находиться здесь, среди всех этих известных артистов!», он ответил очень просто: «Эй, ты больше известна, чем все они вместе взятые». Если принять во внимание количество проданных нами альбомов и количество площадок, на которых мы отыграли свои шоу, то я «больше» их всех, но мне все равно было очень страшно. Я выступала на одной сцене с Mustasch, и для меня они «больше». Robyn тоже была там, и я считаю ее потрясающей, но она не так хорошо известна в других странах. Это странно. Возможно, я все это воспринимаю таким образом потому, что не знала, насколько популярной и влиятельной группой были Nightwish, когда присоединилась к ним».
Четыре года назад этого интервью, скорее всего, и не произошло бы. И тогда в нем точно не было бы ничего об огромном мировом турне, о нервном срыве в Бразилии или о финских папарацци, снующих вкруг дома Анетт. А если бы интервью все-таки имело место быть, то оно было бы о рядовой 35-тилетней женщине и матери из региона Påarp. Она могла бы рассказать нам, что такое гнаться за своей мечтой – в попытках ли добиться успеха со своей AOR группой Alyson Avenue или «будучи» Агнетой Фельтског в группе, исполняющей каверы на песни Abba – но она не смогла бы рассказать, как это, добиться исполнения своей мечты. Если бы кто-то упомянул Nightwish, она бы толком не смогла объяснить, что это. «Мне было знакомо название группы, о них достаточно говорили вокруг». Когда весной 2006-го года Анетт узнала об увольнении Тарьи, она послушала альбом-компиляцию, в который была включена песня «Ever Dream». Анетт записала ее и отправила клавишнику и лидеру группы Туомасу Холопайнену. «Я с самого начала чувствовала, что получу работу, понимала, что это моя судьба. Когда пришел первый ответ, тот самый, в котором Туомас сообщил, что моя запись очень понравилась им, я была просто уверена, что все, должность вокалистки моя. Я чувствовала огромную уверенность в себе. Потом, когда я получила отказ, то подумала «это неправильно», и была очень расстроена». Причиной отказа было наличие у Анетт сына. «Я понимаю причину волнений Туомаса, но я была очень расстроена. Я не то чтобы большая феминистка, но, конечно же, не избежала мыслей «это все потому, что я женщина». У двоих ребят из группы уже были дети на тот момент. В вопросе равенства полов Финляндия ушла не так далеко, как Швеция. Я довольно подробно изучала гендерные исследования, и потому размышляла, почему это должно обязательно стать проблемой. Но они извинились и сожалеют о том «доводе против»».
Последний раз редактировалось: Hevein (2 мар 2011, 09:08); всего редактировалось: 1 раз
Несколькими неделями позже она попыталась снова. Она не поверила в окончательность ответа, даже вовсе не посчитала «нет» за ответ. Она послала Туомасу DVD с записью своего выступления, и после этого участники Nightwish захотели с ней встретиться. «Если бы я не послала им ту запись, то никогда не получила бы работу. Когда мы встретились, что все просто «сошлось». Я могла сразу же сказать, что понравилась им, а они понравились мне. Даже несмотря на то, что я шведка, а они финны, мы все родом из «лесов», из маленьких городков. Не каждая девушка смогла бы подружиться с парнями из Карелии. Не каждая сможет сидеть у костра и спать в неудобной, жесткой постели, в домике без электричества, а я смогла. Мы веселились и немного напились. Возможно, какая-нибудь городская девушка и не смогла бы спокойно отнестись к такому».
Анетт Ользон родилась 21-го июня 1971-го года в Катринхольме. Когда ей было 2 года, её родители развелись. Она осталась со своей матерью, братом и сестрой, и семья переехала в городок Åstorp, находящийся к востоку от Хельсингборга. Шесть лет спустя они переехали в местечко Hyllinge, находящееся в пределах того же муниципалитета, и там же до сих пор живет её мать. Каникулы Анетт проводила вместе с отцом в Högsjö. Путешествуя на поезде меж двух городов, она рано повзрослела. «Будучи маленькой девочкой, я говорила, что мой папа – капитан дальнего плавания; в то время разводы были «не в чести». Моя жизнь была такой же, что и у современных детей – у меня были мачеха и отчим, но было сложно; я стыдилась того, что отца не было рядом. Мама тоже практически не бывала дома, она была певицей и работала в офисе. Работала всю неделю, а по выходным пела на каких-нибудь мероприятиях. Практически все время я была одна. Эдакий «один дома». Я все время готовила себе спагетти с разными соусами, это была моя «коронная» еда. А на полдник было бисквитное пирожное».
Анетт росла в окружении артистов жанра «dansband». Много ее родственников до сих пор занимаются музыкой, а ее дядя Кент Андерссон играл на басу в популярнейшей в жанре группе Vikingarna («Викинги») с 1988-го по 2004-й год. Из раннего детства у Анетт сохранились воспоминания о том, как она проводила все свое время за кулисами, пока её мама выступала. Много позже она даже могла подменять маму на сцене по мере необходимости. «Мне довелось посмотреть, что такое жизнь на колесах, и какими могут быть мужчины. Они были очень испорченными, я слышала множество таких вещей, которые мне вообще не полагалось знать в таком возрасте. Все разговоры были только о женщинах, здесь и там. По женщине в каждом городе. Кажется, тогда мне казалось, что очень многие в музыкальном бизнесе похожи на Билли Батта» [известный шведский композитор и продюсер, чьи работы возглавляли скандинавские чарты на протяжении трех десятилетий; «открыл» миру одну из самых популярных шведских певиц Лизу Нильссон; спродюсировал один из самых продаваемых шведских альбомов 80-х годов «Vingar» Микаэля Рикфорса; в середине 80-х работал с советским композитором Владимиром Матецким]. В то же время Анетт очень злилась на мать из-за расставленных той приоритетов. Но сегодня она гордится матерью. «Она всегда хотела достичь того, чего сегодня достигла я. Она была очень близка к записи своего альбома, когда я родилась. Ей оставалось лишь подписать контракт. Но вместо этого она ушла в сторону. Конечно, она продолжала лелеять эту мечту, не выкидывала её из головы насовсем. Мама любит петь. Теперь, когда я сама стала мамой, я понимаю, что она сделала все, что от нее зависело, все, что она могла. Ведь нужно еще и жить, не только мечтать».
В возрасте 16-ти лет у Анетт был реальный шанс стать профессиональным музыкантом. Другая популярнейшая dansband группа Candela хотела попасть в шведские чарты и поменять свою вокалистку на более молодую. Прежде, чем музыканты обратились с предложением занять вакантное место к Йенни Олюнд (сегодня известную как Йенни Сильвер и до недавнего времени супругу бывшего гитариста Hardcore Superstars Томаса Сильвера), работу предложили Анетт. А вокалисткой, которую собирались уволить, была Майвор Олссон, мама Анетт. «Они позвонили мне и сказали «не говори ей ничего, но мы бы хотели…». С одной стороны, предложение было очень заманчивым, но я не могла так поступить с мамой. Поэтому тут же рассказала ей о том, что произошло, и она очень расстроилась. С моей стороны было бы просто ужасно так поступить. Это был бы очень легкий путь для меня, путь наверх, к известности. Но в то же время я чувствовала, что, стоит бы мне начать работать в dansband жанре, это было бы на всю жизнь. Мне хватило ума не делать этого, и я никогда не сожалела о сделанном выборе».
Анетт стала изучать экономику в колледже, но бросила этот курс, отучившись один год. «После этого я хотела стать парикмахером, но мои оценки не были достаточно высокими. Мне нельзя было вступить в программу по изучению музыки, потому что мой брат уже посещал этот курс, и он был дорогим. И мама не хотела отдавать туда еще одного ребенка. Один мой приятель собирался попробовать поучиться на курсах ресторанного бизнеса/кулинарии и стать официантом, так что я присоединилась к нему и отучилась два года. После я довольно долго проработала в этой сфере. Отстойное занятие». Мечты о светлом музыкальном будущем и больших площадках не уводили ее дальше репетиций с Alyson Avenue в родном городке Åstorp. «Они не хотели становиться знаменитыми. У них ко всему было такое отношение, сродни «мы просто хотим хорошо проводить время, а не продаваться». С одной стороны, мне хотелось бы, чтобы мы вместе стали знаменитыми, ведь мы проработали бок о бок почти 15 лет. А теперь все уже повзрослели, обзавелись семьями и прочими обстоятельствами. Но они хорошо держатся. Хотя мне не очень уютно от того, что мне выпал шанс добиться успеха, а они все там же, все на то же месте; но они счастливы».
Анетт работала в телемаркетинговой компании, потом стала работать в сфере защиты животных, и даже хотела стать ветеринаром, пока не поступила в Балетную Академию в Готенбурге. «Было здорово. Потрясающе. Я была так счастлива. Для мамы это было просто невероятно, что её дочку приняли в такое учебное заведение. С вокальной точки зрения, я была очень хороша, возможно, даже была лучшей среди всех, но там были по большей части лишь танцевальные курсы. Балет. На тот момент я уже пробовала заниматься танцами, джазовыми, к примеру, но танцовщица из меня никудышная. Да, я пританцовываю во время выступлений, но выгляжу, как укуренная, так что эти мои танцульки смотрятся ужасно». Её самооценка была сильно уязвлена критикой преподавателей. «Они без конца говорили нам, что мы должны быть невероятно худыми, «ешьте меньше, курите больше» было их любимым девизом. Кроме того, в родном городе меня ждал парень, и я очень скучала, так что продержалась в академии всего 8 или 9 месяцев. Это было сложным решением, мама не хотела, чтобы я уходила из Академии. И в тот момент я получила поддержку от Лизы Нильссон [известная шведская певица и автор песен], которая тоже бросила учебу в академии из-за того, что у нее началась булимия. Я послала ей письмо, и даже не рассчитывала получить ответ, но она откликнулась, и мы начали переписываться. Она написала мне, что тебе не нужно музыкальное образование, чтобы стать певицей. Это был замечательный совет, и я до сих пор благодарна ей. Как много людей поступили бы так же? Она была тем человеком, который убедил меня пойти против воли матери».
Затем, в возрасте 21-го года, Анетт Ользон перестала петь. Это был второй раз, когда она оставила надежды стать певицей. «Я просто потеряла к этому интерес. Было тяжко и совершенно не смешно». В первый раз это произошло, когда она повредила голосовые связки во время работы над мюзиклом в Гельсингборге. «Мне запретили петь в течение полугода. Когда тебе нельзя заниматься тем, что ты любишь, то 6 месяцев это очень долго». Мечта была отставлена в сторону снова, в третий раз, когда Анетт стала мамой в 2001-м году. «После рождения ребенка голос может измениться, и мой стал «темнее». Мне приходилось понижать тональности песен Alyson Avenue, это было сплошным разочарованием, потому что мне нравилось использовать свой звонкий и высокий рок-вокал. И потом уже пришло смирение, что-то вроде «ну что же, раз я больше не могу петь, с этих пор буду посвящать все свое время работе в офисе»». В то же время её стали одолевать и другие непростые мысли, появившиеся после тяжелых родов. В какой-то мере это была эйфория от осознания того, что она стала мамой, а в другой – страх, вызванный околосмертным опытом [необычные видения и ощущения во время клинической смерти]. «Я почувствовала, как моя душа покинула тело и как будто вселилась в тело медсестры. Мне было так страшно. Я ходила на прием к психотерапевту, потому что через пару дней это состояние не прошло и стало похоже на травматический шок; и меня терзали вопросы, «Что со мной было? Неужели я была близка к смерти?» Было очень плохо. Но из-за анестезии и обезболивающих препаратов я находилась в таком забытьи, что сложно сказать, что произошло на самом деле. Когда ты испытываешь такую сильную боль, душа может попытаться убежать от нее. Думаю, в моем случае так оно и могло быть, но эти ощущения можно объяснить и тем, что меня накачали лекарствами. В тот момент я буквально чувствовала, что вот-вот умру. Но самое неприятное было впереди, многие люди посчитали это сумасшествием и попросту смеялись надо мной. Никто не воспринял это всерьез. Моя бабушка (с маминой стороны) однажды чуть не умерла, и тоже видела свет в конце тоннеля, и, думаю, над ней никто не смеялся, но, мне кажется, она испытала то же, что и я».
Из-за того «испытания» Анетт теперь больше доверяет своим верованиям. Она росла в достаточно духовной среде – её мать не была верующей, но исправно возила детей в церковь по воскресеньям. «Я христианка и верю в Бога, и, хотя я не знаю, сидит ли там на небесах какой-то мужик или нет, эта вера во многом мне помогла. Я не хожу в церковь, хотя мне там нравится и мой сын будет там окрещен. Моя вера больше построена на основании моих же личных убеждений. Мне удобнее и приятнее воспринимать это таким образом. Я верю в людей, в нас. Не верю в судьбу, потому что считаю, что ты можешь изменить собственную жизнь, но в любом случае, что-то происходит каждый раз, когда я молюсь. Мама научила меня молиться Ангелам, вкладывать записочки с небольшими пожеланиями в книги и все в таком духе».
В Nightwish эта вера в расплывчатое «нечто» объединила Анетт и Туомаса, в то время как гостевой участник группы, волынщик Трой Донокли, считает это все чепухой. «У него целиком и полностью технический, научный склад ума. Мы постоянно ведем забавные разговоры, где он всё осуждает и объясняет: «Да они вас просто обманывают!»; ну, может и так, но это не меняет моих взглядов. Их мне никто не насаждал. Мой сын говорит, что он тоже верит в Бога, но я никогда не говорила ему, что он должен это делать».
После ухода из Балетной Академии она вернулась домой в Гельсингборг. Музыка оставалась где-то на фоне. Она работала в офисе, хорошо зарабатывала. Ей стукнуло 30, и она стала матерью. «С самых ранних лет я точно знала, чем хочу заниматься в жизни – петь. Но когда ты не добиваешься того, чего так хотел добиться в жизни, тебе все равно нужно жить, нужно работать в какой-то другой области. Я перепробовала столько занятий в жизни, но чувствовала, что ни одно из них не было по-настоящему «моим». Я была счастлива только тогда, когда пела, находясь у себя дома. Все говорили мне «Ну, вот теперь ты будешь счастлива и довольна, ведь твоя жизнь прекрасна». Да, она была прекрасна, но прекрасна во всем, кроме работы. Я поняла, что должна попытаться исполнить мечту еще один раз, прежде чем стану слишком старой для этого».
Она ездила на прослушивания в Германию, пробовалась на роль в «Призраке Оперы» в постановке датского «Нового Театра». Посещала офисы крупных лейблов и получала неоднозначные отзывы. «Они либо хотели включить меня в состав какой-нибудь группы, либо требовали от меня написания собственных песен, но тогда это все не подходило мне. Они так же интересовались, в каком жанре я бы хотела работать. Но я перепробовала столько жанров, что никогда не могла определиться, что мне милее. Я пела практически все. Думаю, для человека, поставившего цель добиться успеха на музыкальном поприще, очень важно знать, чего он хочет и как этого добиться, и жанр исполняемой музыки сюда тоже относится. Робин [шведская певица и автор песен, работает в жанрах электропоп, синтипоп, r’n’b; лауреат шведской Грэмми за лучшее живое выступление 2008 года] знает, чего она хочет, Мадонна знает, чего она хочет». Анетт практически приняли в реалити-шоу «Друзья в турне» [одно из шоу-прародителей «Фабрики звезд», где основной целью жюри было собрать команду красивых, молодых и талантливых исполнителей и сформировать из них группу; по результатам этого реалити-шоу в 1999-м году была создана группа Friends, дважды принявшая участие в конкурсе Евровидение и в 2001-м году занявшая там пятое место; в 2002-м году распалась, выпустив 4 студийных альбома] канала Channel 4, но в итоге отвергли её кандидатуру из-за того, что на тот момент времени у нее был бойфренд. Она зарегистрировалась на ресурсе StagePool [информационный ресурс, на котором собрано огромное количество информации о проводимых по всей Европе отборах, прослушиваниях, кастингах; пользуется огромным успехом и популярностью у профессиональных исполнителей и работников сцены], подавала заявку на участие в Swedish Idol. «Я пришла на самый первый отбор, но решила даже не показываться на глаза судьям. Мне не давала покоя мысль о том, что я слишком стара для этих конкурсов, что со мной как певицей все уже кончено. Это было много лет назад, когда эти шоу еще только начинались. Думаю, я бы вполне хорошо справлялась с выступлениями на этом конкурсе, если бы все-таки попала туда. У меня довольно коммерческий тип вокала, и к тому же у меня был опыт работы в различных жанрах. Но мне было бы некомфортно из-за того, что кто-то диктовал бы, что и как мне делать, и именно возраст был бы тому причиной».
На тот момент, когда Анетт подала заявку на роль вокалистки Nightwish, она как раз начала свои занятия по психологии и распевала песни Abba у себя дома. «Мой бывший муж считал, что мне нужно было устроиться на работу. Но я не могла, потому что, если бы мне повезло стать участницей группы, то пришлось бы немедленно бросать эту новоприобретенную работу. Так что моя жизнь замерла в ожидании ответа от Nightwish. Если бы мне не выпал такой шанс и ребята меня не выбрали, я бы очень расстроилась». Разведясь с мужем и имея на руках пятилетнего сына, Анетт стала участницей самой популярной финской группы как раз в то время, когда та начала претворять в жизнь свои самые амбициозные планы по завоеванию международного рынка. 24-го мая 2007-го года Анетт Ользон была объявлена в качестве вокалистки Nightwish, а на следующий день был выпущен первый сингл с её участием. Журналисты и фотографы толпами собирались около её дома в Påarp. В газетных и журнальных статьях были указан точный маршрут до ее дома для желающих «наведаться в гости», и размещено фото её кошки.
22-го сентября того же года, за несколько дней до выхода альбома Dark Passion Play, состоялся её концертный дебют. Изначально предполагалось, что на секретном выступлении, прошедшем в Таллинне, среди публики будут одни лишь эстонцы. «Вся Финляндия собралась на том выступлении. Перед выходом на сцену я кричала на ребят: «Что, черт возьми, вы наделали?», а они просто отвечали «Оооооой!». Они нервничали точно так же, как и я. На сцене точно чувствовалось некоторое напряжение, но, думаю, все прошло хорошо. Я была удовлетворена выступлением и расслаблена. В первые недели тура я вовсю прыгала по сцене и была очень счастлива, потому что еще не ощущала никакого давления. Тогда я была просто Анетт, которая провела на сцене всю свою жизнь и для которой это огромная радость. Удар по моему самолюбию случился тогда, когда люди стали сравнивать меня с предыдущей вокалисткой и критиковать». Выступление в Тель Авиве (6-го октября 2007-го года) стало отправной точкой огромного и интенсивного турне. До конца года Nightwish отыграли концерты по обе стороны Атлантики, продолжив гастроли в 2008-м году выступлениями в Азии, Австралии и снова в Европе. Гастрольный график 2008-го года они завершили рядом концертов в Северной и Южной Америке. Весной 2009-го года группа снова вернулась в Европу и США. «Это было так глупо с моей стороны. Я не была готова к такому морально. Была такой наивной, ведь я вся из себя позитивная, не может быть, чтобы мне что-то могло помешать. Но я могу так же добавить, что было неправильно и нехорошо [со стороны группы] взваливать мне на плечи такой тур. Любой вокалист чувствовал бы то же самое, но мне, вдобавок ко всему, нужно было быть достойной преемницей Тарьи, которая была иконой для поклонников, многие считают ее настоящим ангелом. Меня практически довели до крайности, до предела моих возможностей. Буквально в один момент я совершила прыжок от полного отсутствия пения к выступлениям 4-6 раз в неделю. Даже у ребят были мозоли на руках, они тоже признали, что с этим турне мы хватили через край. Мы сказали друг другу, что такого больше никогда не повторится, и настаиваем на этом. Мы просто не сможем выдержать еще одни такие гастроли». В таких обстоятельствах мыслить позитивно стало сложно, даже несмотря на то, что Туомас разделяет такой позитивный взгляд на вещи. «Он всегда говорит «не вешай нос!». Что бы ни случалось, нужно глядеть вперед. Это действительно помогает преодолеть множество препятствий и двигаться дальше. Во время каких-нибудь интервью мы буквально ненавидим друг друга, но продолжаем вести себя, как лучшие друзья. Потому что в то же время мы понимаем, что эта «ненависть» не продлится долго. Когда вы столько времени живете бок о бок друг с другом, то в конце-концов становитесь семьей. Легко очутиться в роли «всеми обиженного» и жаловаться о своих несчастьях, но легче от этого не станет».
Она говорит нам, что абсолютно не выносит негативных людей. «Хочу, чтобы все были счастливы. Я разругалась с некоторыми друзьями из-за этой черты характера, негативизм забирает столько энергии. Мы так мало живем, так что лучше быть позитивными. Например, когда у вас есть маленькие дети, и вы не высыпаетесь, то, просыпаясь с головной болью, говорите себе: «Ну что, вперед и с песней, и про улыбку не забудь!»».
По состоянию на 10-е ноября 2008-го года группе оставалось отыграть 9 концертов в Южной Америке, а затем отправиться на честно заслуженные трехмесячные каникулы. Побывав более чем в 100 городах на пяти континентах, они прибыли в Белу-Оризонти, расположенный на юго-востоке Бразилии – так далеко от дома. Через час после начала концерта Анетт сидела на краю сцены и допевала песню «The Poet and the Pendulum». Строчки, что она пела, как нельзя лучше соответствовали моменту: «Be still my son, you’re home» [«Будь спокоен, сын мой, ты дома»]. Она покачала головой, взглянула наверх и попыталась сдержать слезы, продолжив песню словами: «Oh when did you become so cold?» [«О, когда ты стал так холоден?»]. После этого она в слезах покинула сцену. «Я ужасно скучала по дому и родным», - объясняет Анетт. – «Я никому не говорила о разводе с мужем. Не хотела, чтобы журналисты узнали об этом. Если бы это произошло, то мой сын оказался бы посреди всей этой ситуации. В то время вообще много чего происходило. После срыва ребята сказали мне: «Господи, тебе было так хреново, а мы даже не замечали!». Не думаю, что они хотели замечать, потому что в то время каждый был занят своими собственными проблемами. Многим из нас было очень плохо, но я стала тем человеком, который не смог все это вынести».
Концерт продолжился, и без участия Анетт была исполнена одна песня. Басист группы Марко Хиетала сообщил зрителям, что вокалистка не сможет петь, потому что у нее возникла «очень серьезная проблема» и она не может побороть «возникшие тяжелые обстоятельства». Срыв был результатом и ее личных проблем, и неправильного расположения дым-машины (она находилась прямо перед лицом Анетт), причинявшей певице неудобства в течение всего выступления, и действий поклонников Тарьи, стоявших в первых рядах и показывавших Анетт средний палец. «Я была невероятно напряжена. Стало невозможно со всем справляться, и стресс истощил мои силы. Самооценка была практически на нуле, и, к тому же, мы в группе постоянно ругались. Мы очень сильно устали друг от друга. Поклонники в Южной Америке особенные, они могут быть потрясающими, но я была так напугана. Многие люди угрожали убить меня, говорили мне вслед много неприятных вещей. Уверена, это все не так сильно повлияло бы на меня, если бы я была полна сил, но в тот момент все было наоборот». За кулисами, через мгновения после срыва, она осознала ситуацию. «Что я, черт возьми, только что натворила?» - это первое, что пришло мне в голову, и я очень смутилась, осознав, что не смогла вынести все это, что сорвалась. Ребята, конечно же, тоже были очень расстроены. Все были в отвратительном настроении, и я подумала «Я сейчас же отправлюсь домой, это все. Я могу сейчас вылететь из группы»».
«Думаю, остальные очень волновались, что я больше не смогу продолжить выступать. Они не поняли, что произошло. Они-то считали меня самым сильным человеком на свете». Ранее Анетт рассказала, что в начале была настолько «независимой и крепкой», что никто не смел оказать ей какую-либо помощь. «Я та еще гордячка и упрямица», - говорит она. – «Мне очень сложно попросить о помощи. Мама тысячи раз говорила мне, что это нужно делать, но нет, я все равно тащу все свои чемоданы самостоятельно. Вот такая вот я. В этом-то и кроется вся проблема, потому что если ты собираешься быть счастливой и сильной все время, то когда ты упадешь, то сделаешь это по-крупному. По крайней мере, я пыталась объяснить ребятам все, через что мне приходилось проходить, но, наверное, недостаточно понятно излагала это. Ситуация была непривычна и для ребят тоже, у них просто не было раньше такого человека в группе, который бы так вел себя. Мы все расходились по своим комнатам и чувствовали себя плохо».
Анетт справилась с тоской по сыну, постаравшись игнорировать свои переживания. «Я стала звонить домой намного реже, чем раньше, потому что не хотела слышать его голос. Я заметила, что две недели – это максимум, который я могу выдержать, дальше становится очень тяжело. Марко точно такой же. Очень часто мы просто садились рядом и вместе плакали. Он постарше меня, может быть, это причина и его слез тоже. Со временем ты становишься более хрупким. В течение всего тура у меня были серьезные проблемы с почками, и мне делали множество уколов, чтобы я была в состоянии выходить на сцену, но ребята все время говорили мне, что ты должен забыть, что ты болен или устал, притвориться, что это не так. А я не тот человек, чтобы жаловаться; это все-таки моя работа».
В самый переломный момент Анетт решила нанять личного менеджера. Довольно щекотливое решение, памятуя разногласия, возникшие у группы с менеджером Тарьи. «Мне нужен был кто-то, кто мог бы мне помогать и быть рядом. Ребята сами по себе очень сплочены, и мне было сложно найти «свое» место среди них. Также мне нужна была помощь с кое-какими другими вещами, нужными только мне, потому что остальные [менеджмент группы, в первую очередь] не понимали моих потребностей. Когда ситуация ухудшилась и случился срыв, я поняла, что мне нужно обрести какую-то перспективу, чтобы суметь пойти дальше, и в то же самое время поняла, что и о моем имени тоже должен кто-то позаботиться. Если бы мне пришлось уйти, то у меня все равно должна была остаться возможность продолжать делать свое дело».
После перерыва дела пошли лучше. «До того вечера в Бразилии я все делала ради других. Должна была быть такой сильной и доказывать, доказывать, доказывать всем, всё и вся. Но после того случая не могла продолжать в том же духе, и подумала: «Я просто буду игнорировать [негативно настроенных] фанатов, буду игнорировать, что [по их мнению] плохо пою. Отныне я буду выходить на сцену и выступать ради СЕБЯ самой». И с таким отношением с моей стороны и прошла вся последняя часть турне, и было очень здорово. Я была очень спокойна, и мне больше ничего не нужно было доказывать. У меня случился срыв, и я показала, что не такая уж и сильная».
Она не смотрела записи инцидента со срывом в Интернете («Просто не могу это сделать, мне так стыдно»), но она в курсе комментариев по этому поводу. ««Ах, плачь-плачь, деточка!». Было сказано столько отвратительных вещей. Но, думаю, людям нельзя запретить думать так или иначе, это их мнение. Да, я человек, и да, напряжения стало слишком много. У меня пропал голос и я запаниковала, было страшно. А те ролики теперь всегда будут где-то в Интернете. Но я даже не хочу об этом думать, потому что в какой-то мере этот срыв был нужен. Полагаю, ребята благодарны за то, что это случилось, потому что именно после этого инцидента мы задумались о ситуации, о том, что мы все это время делали: «Эй, мы же должны думать друг о друге!». Мы все очень разные по своей натуре, а я к тому же еще и женщина, и постоянно нахожусь рядом с ними, все время».
В отличие от Тарьи, Анетт путешествует в одном автобусе с остальными. «Когда я только присоединилась к группе, они никогда не обсуждали свои проблемы. Мне кажется, это чисто мужская черта. И еще, вероятно, финская. Я вела себя примерно так: «С этих пор у нас будут собрания! И мы будем обсуждать наши проблемы!». К тому же я очень чувствительный человек, могу начать плакать и все такое. А они никогда не ездили с такой женщиной в одном автобусе. Разница просто колоссальна. Они привыкли к тому, что просто сидели у себя в автобусе, играли в видеоигры, а тут появилась я и давай «вносить новизну» в их компанию со своим «Е-мое, у меня пмс! Когда рядом с вами находится женщина, то вы должны думать, что говорите, и не можете пукать, когда вам того захочется!»
Ее прочность, которую она, впрочем, предпочитает называть своей «защитной раковиной», образовалась в то время, когда Анетт начала учиться в старших классах и испытала на себе всю «прелесть» негативного отношения одноклассников. «В школе была одна девочка, которой я не нравилась, и все остальные примкнули к ней. Меня не били и не издевались, ничего такого, со мной просто никто не разговаривал. Мальчики всегда были на моей стороне, но девочки всегда были для меня проблемой. Я была эдакой счастливой, позитивной девочкой, и для меня не представляло сложности подружиться с мальчиками. Когда в таком возрасте кто-то идет против тебя, ты пытаешься понять, почему, начинаешь анализировать ситуацию и думаешь, что, быть может, тебе нужно как-то измениться? Но чем больше ты меняешься, тем хуже становится. Тогда, в школе, я ушла домой и плакала, была очень расстроена поведением одноклассников. А когда выросла и стала работать, то, если замечала о чем-то перешептывающихся сослуживиц, то приходила к выводу, что они обсуждают меня, и тем самым надумывала себе проблему, которой никогда и не существовало. Прошло достаточно много времени, прежде чем я осознала, что не каждое перешептывание за спиной относится ко мне».
Она описывает уровень своей уверенности в себе как «так себе», причем это относится к уверенности в себе как в человеке и как в вокалистке. «Я выросла в таком окружении, где никто особо не поощряет друг друга, не говорит воодушевляющих слов. Моя мама всегда знала, что я здорово пою, и она всегда пыталась подтолкнуть меня вперед, к достижению цели. Но она никогда не говорит мне, насколько я хороша. После того, как она посмотрела наше выступление в Копенгагене, она сказала не «О, ты выступала на такой огромной площадке!», а «Мне кажется, барабаны были выведены слишком громко, да и The Islander, неужели эта песня действительно должна звучать так, как она прозвучала?». Такая вот у меня семья, с ней особо не зазвездишься. Наверное, это все оттого, что большая часть моих родственников – музыканты, и, несмотря на то, что они играют в очень «маленьких» группах, все они мастера своего дела».
Так же, как и мать, Анетт стала родителем, продолжающим верить в свой успех и прорыв. Так же, как и мать, она постоянно покидает свой дом ради выступлений. Когда сын сказал ей «я тебя ненавижу», она поняла его, потому что говорила своей маме то же самое, когда была ребенком. «Мне было очень плохо оттого, что я поступаю так же, как в свое время поступала моя мама. Но если он когда-нибудь скажет мне, что я не должна уезжать, я никуда не поеду. Когда ему исполнится 18 лет, он, возможно, будет считать меня плохой матерью. Я готова к этому, но, в то же время, я ведь делаю это ради нас обоих; если бы я оставалась дома, то точно так же была бы плохой матерью. К тому же, я поступаю не так, как поступала моя мама, потому что когда я дома, то я помогаю сыну с домашней работой, готовлю, в это время я полноценный родитель. А моей мамы не было дома все 7 дней в неделю, и так было всегда».
«Но при этом я знаю, что мой сын гордится мной. Он теперь так популярен! Все, чего он хочет, это появляться в газетах, но я сказала ему, что он сможет это сделать только тогда, когда сам чего-то достигнет. На фестивале Metaltown в 2008-м году, когда Сету исполнилось 7 лет, он вышел с нами на сцену во время поклона аудитории. Я должна была дать ему эту возможность, он был так взволнован! После того случая он все время хотел выходить на сцену, но это сложно, потому что я все время оберегала его и не хотела, чтобы его фотографии появились в Интернете. Конечно же, мне хочется похвастаться своими детьми, я люблю говорить о них, но все же мне немного страшно. Я не Майкл Джексон и мне не нужно так уж бояться и переживать, но я стараюсь быть осторожной. Может, оно того и не стоит; может, будь я полностью открытой и не скрывай я своих детей, то интереса к ним и не возникало бы».
Анетт так же очень осторожна в плане того, чем из её личной, «обычной» жизни можно поделиться, но часто бывает довольно сложно понять, где провести черту. Она может писать в блоге, как ей дались роды, хотя раньше она не хотела говорить, как зовут её детей. Человеку со стороны весь разговор об опыте рождения ребенка может показаться куда более личным, чем каждодневные заметки о рутине, составляющей обычный день Анетт, но, с другой стороны, человек со стороны никогда не был в её ситуации.
«Когда однажды я в своем блоге написала, что мой сын был на дискотеке и много танцевал с девочками, кто-то оставил комментарий: «Нет, ты все врешь. Я уверен(а), что он просто сидел в сторонке, серенький как мышка, и ни с кем ни разу не потанцевал за весь вечер». Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь подсказал мне, что делать в такой ситуации, потому что мне лишь остается развести руками. Я никогда не была звездой и публичной персоной. Ребята более открыты, но и они за это поплатились. Туомасу крепко досталось, ему и его маме присылали письма с угрозами; фанатки сходили с ума от ревности, стоило ему только начать встречаться с девушкой; над его новым домом летали вертолеты и делали фотографии».
Одной из причин отъезда Анетт из Påarp стала соседка, начавшая было проявлять особое внимание к дому Анетт и его обитателям. «Она могла прогуливаться вдоль дома 3-4 раза на дню и делать фотографии. Это была молодая девушка, лет 20-ти, так что не думаю, что она представляла собой какую-то опасность. Уверена, фотографии она делала чисто для себя, но это все-таки раздражало. И вот однажды Сет сказал мне: «Сегодня она снова была тут, а там был еще кто-то, и, мам, ты можешь дать три автографа для моих друзей из пятого класса?».
Если бы 16-тилетняя Анетт ответила «да» группе Candela, то она стала бы известной в те времена, когда на каждом письме от разгневанных поклонников стояли марки, и когда слухи распространялись только лишь посредством печатной продукции. Когда же ей посчастливилось стать рок-звездой 20 лет спустя, то это произошло в то время, когда известные люди находятся всего лишь в одном клике от волны ненависти. «Это часть испытания, часть работы, тебя должен кто-то ненавидеть, а ты должен уметь спокойно это воспринимать. Тебя даже не должно это волновать. Но мне, тем не менее, очень неприятно читать гадости о себе, например, «Господи, она выглядела такой толстой сегодня». Я знаю, что отвратительно получаюсь на фотографиях, но одно дело видеть и понимать самой, что ты выглядишь как «колобок», и совершенно другое, слышать об этом от окружающих. Особенно женщине. Мне непонятно, почему люди так поступают. Наверное, ужасно быть ребенком в наше время. Я запрещаю сыну пользоваться Интернетом у нас дома, но когда он бывает у отца, то никаких запретов нет».
В первые месяцы своего пребывания в Nightwish Анетт выискивала [в Интернете] разные слухи и надуманные «факты». «Но потом стало настолько неприятно все это читать, что я прекратила. Иногда я могу снова поделать это, так, ради смеха, потому что сейчас я могу над этим посмеяться. Вы не представляете, какие абсурдные обвинения я получила с тех пор, как рассказала о том, что беременна. Кто-то написал, что я должна прекратить лгать, потому что я не могу быть беременной. Мой живот на определенном сроке был недостаточно большим, и потому «ты должна разместить в блоге фотографию узи, чтобы доказать, что ты беременна!». Порой мы с Йоханом просто сидели возле компьютера и смеялись. С какой стати я должна доказывать, что беременна? Что за дикие люди могли предложить такое?». Столь же вульгарны и беспардонны были слухи о том, что срыв на сцене в Бразилии был вызван выкидышем. «Мне просто интересно, почему люди придумывают такое? Потому что я женщина? Слухи ходят всегда, и людям интересны многие подробности, но тебя осудят даже в том случае, если ты расскажешь слишком многое. Я часто слышу, что ты должна быть особенной, если ты вокалистка Nightwish. Когда я перекрасилась в блондинку, это было неправильно. Когда я надевала розовое платье, это тоже было неправильно. Я никогда не вращалась в среде тяжелой музыки, так что для меня это все было как «о, Господи!».
В её блоге отражены события обычной жизни. Когда в августе 2010-го года она опубликовала обрезанную фотографию её новорожденного сына, где не было видно его лица, только маленькие ручки и ушко, фотографию тут же растащила «на новости» вся финская желтая пресса. «Мне всегда приходится тщательно продумывать то, о чем бы мне хотелось написать в блоге. Это раздражает. Если бы я не была вокалисткой Nightwish, то подробно рассказала бы о том, как прошли роды, а не просто сообщила, что долго не могла разродиться. Я люблю писать, и у меня есть мечта стать однажды писательницей, но ее явно придется отложить до поры до времени. Если бы вокруг не было столько ненависти, то я была бы более открытой».
Анетт не уникальна в своем положении, есть, например, Тим Риппер Оуэнс из Judas Priest (который тоже в один миг перешел от выступлений в небольших клубах к гигантским аренам), но она, в отличие от Тима, попала в группу, с которой до этого не имела никаких связей и контактов, и начала работать в жанре, абсолютно новом для нее. «Я понимала, что они успешны и что они выпустили много альбомов, что они популярны среди энного количества людей и что они ездили в мировые турне, но я совершенно не знала, что они герои у себя на родине, в Финляндии. В какой-то мере я рада такому своему неведению. Что, если бы я стала искать информацию о группе в попытках узнать о ней побольше? Тогда бы все пошло прахом». Когда она начала свое знакомство с музыкой Nightwish, её привлек симфонический, богатый на оркестровые элементы и помпезность звук. Она не особо обратила внимание на то, сколько значила для группы Тарья. «Я стала замечать это, когда упоминания об этом появлялись в каждом интервью. Масштабы «озарения» стали больше, когда был выпущен сингл «Eva», и еще больше, когда мы начали выступать. Я поняла, что многие поклонники были разочарованы. Как я уяснила, и я могу ошибаться в этом выводе, Nightwish были практически первой группой в своем жанре. У Тарьи очень необыкновенный голос, который все мгновенно признали», – дипломатично говорит Анетт. – «Кто-то считает, что Nightwish лучше со мной, кто-то считает, что группа была лучше с Тарьей. Мне она очень нравится, у меня есть её альбомы, и я искренне желаю ей успеха и счастья. Но меня вся эта история их «взаимоотношений» заставляла постоянно переживать, а друг ребята и меня выкинут из группы: «Ох, сегодня я совсем плохо спела, теперь они точно уволят меня». Кто бы не переживал точно так же? Но ребята постоянно твердили, что мне не нужно волноваться об этом, что все хорошо».
«Dark Passion Play» достиг 4-го места в шведских чартах и получил золотой статус продаж. Но в то время, как сингл «Amaranth» возглавлял всевозможные чарты в Финляндии, Венгрии и Испании, в Швеции он «приземлился» всего на 13-м месте. Известность Анетт и масштаб освещаемости ее персоны в Финляндии до сих пор в разы выше, чем в родной стране. «Я была разочарована, когда ничего такого не произошло в шведских медиа. Мне казалось, что я буду чаще слышать нашу музыку. Однажды я услышала «Amaranth» в магазине Lindex. Должна сказать, это было очень странно. Швеция почему-то не приняла Nightwish. Многие слышали о такой группе, но мы [группа] слишком жесткие для того, чтобы нашу музыку ставили на коммерческом радио. В Швеции мы играем не так много концертов, как в других странах. И не на огромных концертных площадках. Полагаю, ребята тоже удивлены, почему мы никак не может стать популярнее в Швеции».
Однажды Анетт предложила одногруппникам сменить их нынешний лейбл Nuclear Blast на что-то более крупное. «Но ребята твердо считают, что лучше находиться на том лейбле, который не ставить целью только нажиться на группе и «раздуть» ее. Вся эта идея о честности, искренности, что ты не должен продаваться. Многие музыканты разделяют эту точку зрения. А с Nuclear Blast отлично работается, и на самом деле очень приятно быть самой большой группой в их списке, группой, в которую они вкладывают наибольшее количество сил, средств и времени. Но меня огорчает, что мы так мало выступаем в Швеции, я задаюсь вопросом, почему так происходит? Конечно же, мне тоже хочется, чтобы мной гордились в родном городе. Ребята очень известны у себя в Финляндии, и я была бы счастлива, если бы смогла стать популярнее у себя в стране».
В шведской прессе альбом «Dark Passion Play» получил довольно прохладный прием – два из шести баллов в Svenska Dagbladet, три балла из пяти в Expressen. Aftonbladet и Dagens Nyheter вообще обошли альбом стороной. Хотя в Aftonbladet немного позже все-таки опубликовали свой отзыв и наградили альбом тремя из пяти баллов. «Конечно, немного неприятно получать негативный отзыв на свою работу, и мы получили несколько, но я остаюсь довольно спокойной. Конечно, мне очень хотелось, чтобы в Aftonbladet хорошо о нас отозвались. Не помню, что они написали об альбоме, но после выступления на Metaltown мы получили от них довольно хороший отзыв, и я очень гордилась тем, что они тогда хорошо обо мне написали, ведь это такая популярная газета. От них очень сложно получить положительный отзыв, на моей памяти в тяжелом жанре только In Flames получали от них очень хорошие оценки. Ну и тот факт, что я женщина, делает свое дело. Еще когда я была в Alyson Avenue, вокруг всегда было много рок и метал фанатов, которые считали, что «группа с вокалисткой» это отстой».
Деньги никогда не были причиной ее прихода в Nightwish – она всегда зарабатывала достаточно много, и ежемесячно тратила на одежду от 1000 до 5000 евро. «Я занимала довольно высокую должность в офисе, и вообще никогда не была бедной, если так прямо об этом говорить. Когда ты музыкант, ситуация такова, что сегодня ты зарабатываешь, а завтра уже нет. У нас нет такого статуса и положения, как у Lady Gaga, так что нужно быть осторожным с деньгами».
«Теперь моя мечта исполнена. Даже если она сейчас закончится, я все равно буду счастлива. Если бы мне не довелось испытать подобное, если бы я не стала музыкантом, то точно чувствовала бы, что что-то упустила в жизни. И я бы продолжала мечтать об этом до самой своей смерти. Я бы точно смотрела «Idol» и, глядя на очередного конкурсанта, вздыхала: «А ведь это могла бы быть я».
Да, я пританцовываю во время выступлений, но выгляжу, как укуренная, так что эти мои танцульки смотрятся ужасно»
Йося_Смит писал(а):
. Я знаю, что отвратительно получаюсь на фотографиях, но одно дело видеть и понимать самой, что ты выглядишь как «колобок», и совершенно другое, слышать об этом от окружающих.
Ох боже мой Она такая... "нормальная" и искренняя, что это даже удивительно. Прекрасное интервью и замечательный перевод, английский текст читался куда... с меньшими эмоциями, так скажем.
Анетт действительно пример для подражания, конечно. Я думаю, у нее очень хорошая интуиция, она умеет "слушать себя", поэтому так все и вышло с группой. Оказалась в нужное время в нужном месте и просекла, что колесо фортуны поворачивается=) Молодец...
Новая тема
Ответить
Добавлено:
